- Не знаю почти ничего об этом, какие-то проблемы в семье, депрессия, - оглянувшись назад, снова прислушиваясь к чему-то, пробормотала Дина.
- Каждому свое, - пожал плечами Генрих, - я бы не стал колоть себе татуху по просьбе первого встречного. - Данзас смущенно улыбнулся.
-- Человек, вылечивший тебя, может стать твоим кумиром?
-- Возможно, но не до такой же степени. Впрочем, может я менее восприимчив к авторитетам, к чужому мнению.
- Дело твое, - решила закруглить разговор старший лейтенант, - если хочешь - допивай, и - спать. Завтра денек будет еще тот. - И, не дожидаясь Генриха, она пошла по тропинке вперед, в лагерь.
Данзас пошел вслед за ней, прошел мимо дома, услышав только, как хлопнула за Диной дверь. Пройдя несколько шагов вперед, ему в лицо уткнулся луч мощного армейского фонаря. Черных оборудовал сторожевой пост по всем правилам.
-- Это я, Генрих, - тихо сказал Данзас, прищуриваясь от яркого света. -- Решил искупаться перед сном, немножко далеко заплыл.
-- Проходи, -- Андрей включил предохранитель пистолет-пулемета. Он был гол до пояса, только сбоку висела наплечная кобура. - не простудился? Не топай сильно, все уже спать легли.
Генрих кивнул и прошел мимо Андрея. В свете луны отразился выколотый божок на его груди.
Он поднялся на второй этаж дома, стараясь по возможности не шуметь. Войдя в комнату, он практически на ощупь нашел свою раскладушку и плавно улегся на достаточно удобную для отдыха в походных условиях конструкцию. Слева, у стенки, храпел Тарас.
Генриха уже начало затягивать в сон, выпитый алкоголь начинал путать мысли, но все же сквозь затуманивающую мозг пелену Данзас услышал какое-то бормотанье.
Он прислушался.
Разговаривали снизу от него, в комнате первого этажа. Данзас неслышно сполз на деревянный пол и приложил ухо к деревянному полу. Он явственно различил мужской и женский голос.
Через щель в давно некрашенном дощатом полу пробивалась узкая полоска света, поэтому Генрих почти бесшумно подполз ящерицей к ней и взглянул вниз. Толстые деревянные панели со временем иссохлись и разошлись, поэтому образовавшееся пространство между ними позволяло лежавшему на полу Генриху обозревать все, что происходило внизу словно в замочную скважину.
На длинной пружинной застеленной кровати лежали Екатерина и Павел. Точнее, лежала только Екатерина, а Павел сидел, уткнувшись спиной в стену и положив голову на колени.
-- Ложись уже, - повернула к нему голову девушка. - чего тебе не спится?
