И когда роман был, наконец, закончен, я с облегчением выдохнул. В нем был смысл моей жизни, вся моя душа, весь я. Эта книга стала целым событием для меня, может быть, вообще самым важным из того, что я когда-либо делал и даже когда-либо сделаю в будущем. И как жаль, что мои эмоции не мог разделить никто из близких людей. Когда я пытался донести всю важность произошедшего до родителей или Наташи, когда прибегал к ним, такой радостный и счастливый, с горящими глазами, и очень эмоционально рассказывал – представляете, ВАУ, я это сделал! Я сумел! У меня получилось – они отвечали примерно одно и то же: «Да, Алексей, здорово. Ну а с работой-то что?»…
По воле общества, единым дружным строем,
Презрев и растоптав свои мечты.
Так ждем, когда начальник строгий
Обрежет крылья и наденет кандалы.
О чем после этого я мог с ними разговаривать? Чем делиться? Да вообще даже жить под одной крышей и дышать одним воздухом…Он был отравлен – так же как и их сердца, их разум, их души. Своим романом я хотел спасти и их тоже, подобно экзорцисту, крестом и молитвою изгоняющего бесов из несчастных человеческих созданий. Я хотел раскрыть их сердца, показать новые смыслы. Мечтал, чтобы они увидели свой потенциал, осознали миссию, с которой находятся здесь. Что есть нечто большее, чем быт, деньги, никому не нужная работа. Словами сделать этого не получалось, быть может, их глаза откроются благодаря книге?…
Я отправил ее в несколько издательств и отметил свой праздник в одиночестве. Обхватил себя руками за плечи крепко-крепко, весь сжался от умиления и прошептал себе несколько добрых, ласковых слов. Гладил себя по волосам, по щекам и подбородку, подбадривал и признавался себе в любви. А потом танцевал с воображаемой красоткой под воображаемую мелодию, но такую красивую, черт возьми, какую, пожалуй, и в жизни-то никогда не слышал.
А потом нажрался в хлам и уснул. Дело было сделано. Теперь оставалось только ждать…
Я не знал, сколько должно пройти времени. На литературных форумах писали по-разному. Кому-то отвечали через неделю, кому-то через два месяца, а многим не отвечали вовсе. Эта неопределенность немного нервировала, но еще больше меня выводили из себя бытовые хлопоты.
По сути я жил за счет Наташи. Мы ходили за ее деньги в кафе и кино, на ее же плечи легла и выплата моего кредита. Я испытывал огромное чувство вины. Наташа совсем не была обязана делать все это – она хотела быть слабой женщиной, рядом с которой находился бы сильный мужчина. Обеспечивал семью всем необходимым, решал возникающие проблемы, был лидером и надежной опорой. И я все время чувствовал свою неполноценность в этом плане. Я давал обещания – мол, с такого-то числа уж точно куда-то устроюсь, но не устраивался. Игнорировал ее просьбы, казавшиеся мне мелочными и не важными, я жил в каком-то своем мире, где было лишь творчество и ничего кроме него. Я не мог себя переделать. Не мог заставить себя выйти на обычную работу и рекламировать условные шампуни, чтобы постепенно возвращать ей долг и вкладывать что-то в наш совместный быт. Потому что и шампуни, и кредит, и совместный быт – я считал ничего не значащей мелочью по сравнению со своими глобальными замыслами. Освободите меня ото всей этой мишуры – дайте возможность творить, и я буду счастлив!
