Возвращались в отель втроем. Олеся держала под руку отца. Руслан заметил, что ее немного покачивало.
Во время конвента участники выезжали на какие-то озера. Там представителей дилеров развлекали соревнованиями – круг по кочкам на дорожных велосипедах, командные гонки на байдарках, еще что-то. Руслана это не очень интересовало. Потом пили вино, ели жареное мясо. Смотрели сиртаки в исполнении местной молодежи.
Перед отъездом с озер Руслан решил выкупаться. Вода оказалась довольно прохладной, но ему почему-то хотелось поплавать. Разделся. Несмотря на возраст, он мог еще вполне гордиться своим телом. Особо рельефной мускулатурой он и в молодости не блистал. Но стать, осанка, гордая посадка головы и ни капли жира. Входя в воду, оглянулся, поймал на себе испытующий взгляд Олеси.
По окончании конвента устроители организовали фуршет на открытой площадке отеля.
Солнце заходило. Олеся пришла позже других. Поднималась по лестнице со стороны моря, на губах играла загадочная улыбка, на щеках – легкий румянец. Солнце оказалось у нее за спиной, солнце создавало светящийся нимб вокруг головы. Теплое, вечернее, закатное светило. Шла легко и сама светилась. Ангел. Светлый ангел. С червоточиной, конечно, – но какая же это ерунда. Нет, это не вечерний ангел. У нее все еще впереди. Утренний ангел. Из морских волн выходила полная сил, уверенная в своей женской мощи молодая Афродита, полураздетая красавица гетера Фрина[26] из Эливсина, Аврора, богиня утренней зари. Само воплощение распускающегося цветка любви, предчувствие любви, уверенная сила молодой любви, легкая поступь Авроры.
Руслан редко танцевал на тусовках… почти не танцевал. Разве что с Натальей. Когда-то танцевал со Светкой, с примой – разок. Но ему захотелось пригласить Олесю.
Взял два бокала шампанского, один отдал ей и обнял за талию. Они медленно танцевали, пили вино, он чувствовал трепет и живое тепло ее спины и плеча. Ему показалось, что она в какой-то момент тоже ощутила его волнение. Говорили о пустяках, улыбались, он касался щекой ее щеки, говорил о пленительной Греции, о том, какой дивный сегодня вечер, и как хорошо, что он может сейчас с ней, Олесей, потанцевать.
Кто-то сказал, что Руслан в прошлом солист балета. Все стали хлопать, просили выступить. Обычно, он не любил этих демонстраций. Но в этот раз ему захотелось. То ли шампанское ударило в голову. То ли присутствие молодой женщины.
Он шепнул что-то музыкантам, дал стодолларовую купюру. Снял пиджак, расстегнул белую шелковую рубашку. Раздались первые такты «Болеро» Равеля. Танцор сделал несколько па из фламенко, отстучал каблуками первые танцевальные такты, застыл на мгновение, подняв руки, и вдруг рванулся вперед – фуэте, фуэте, после трех «одинарных», исполненных лицом к публике, на четвертом следовало полтора оборота, за ним – «двойное», три раза подряд, уже спиной к зрителям, развернулся и встал перед Олесей на колено. Получилось интересно, всем понравилось. Руслан тоже остался доволен собой, столько лет не танцевал – а вот, прокрутился десять раз без сбоев, вроде даже неплохо, не сорвал ни одно фуэте. Перемена «точки» требовала особого самообладания и развитого вестибулярного аппарата. Как говорят в Англии: skill won't be guzzled, мастерство не пропьешь. Он чувствовал, как кровь билась в жилах и стучала в голове – жизнь продолжается, черт побери, ему снова хотелось жить.
