Послание друзьям | страница 15
Чем голосистей, тем милей.
А соловьиха так проста,
Что не найти внутри куста
Ни серой птички, ни птенца,
Лишь слышно славного певца!
Речист, ершист поэт, но все ж
На идеал он не похож.
XIV
Несмышленой голубицей
Он привез жену в столицу.
Остроглазой хищной стае
Опрометчиво представил.
Лакомым куском дразня,
Быть хотел героем дня?..
В одночасье голубица
Стала смелой в свете птицей
И встречалась здесь тайком
С бойким галльским петушком.
Соловью ж не нужно света —
Он поет лишь до рассвета!
Натали – не соловьиха,
Не умела чутко, тихо
Слушать трели соловья.
Ну скажи! Не прав ли я?
Прямодушен, дерзок, смел
В песнях был. А как он пел!
Проехал он путей немало,
А после, помню, он, бывало,
Расскажет, как жилось в Одессе,
Ну прямо как в испанской пьесе,
Где ночи черные, вино…
Но все то было так давно!
ХV
Он из себя меня лепил:
И я бывал там, где он жил.
Что он читал, то я листал,
С кем был знаком, так тех он знал.
Он сочинял – и я писал…
Стишки в девический журнал,
Где смысла нет и отражений
Таких его произведений.
Как я, в дуэлях он бывал,
Но только он не убивал…
В любви поступки наши тоже
Во многом были очень схожи.
Женой идти была готова
Екатерина Ушакова.
С такою жертвенной душою,
Что воспарила над собою
Для безопасности его,
Не получая ничего…
И вот – нашел он ей замену,
Но знал бы, за какую цену!
В любви страдают наши нервы,
Когда попыткою не первой
Жестоко схвачен человек,
А впереди ведь целый век!»
XVI
Мы, люди, – пленники страстей,
Каких бы ни были мастей,
Сословий, званий и чинов.
По-своему служить готов
Азарту, Бахусу, Тельцу,
Венере, Марсу-подлецу
Любой из нас в какой-то мере,
Неважно то, в какой вы вере,
В каком здоровье и летах,
Делами или на словах.
Ну а способности свои
К наукам, пению, любви,
Литературе, просвещенью
Тихонько предаем забвенью,
Хотя успехам от труда
Бываем рады иногда.
А те – такие, кто посмел
Работой изменить удел,
Те вызывают подозренье
Необычайным поведеньем.
Придирки, зависть, оговор,
Намеки, слухи, всякий вздор
Несут по адресу таких,
Чтобы возвысить всех иных.
XVII
А высший свет?
И спору нет!
Он только тем и удивит,
Что злей и боле ядовит.
Обидно, что среди своих
Легко найдете вы таких,
Что лишь считаются своими,
Вернее их назвать чужими.
Скрываясь под личиной сладкой,
Они за спинами, украдкой,
Пускают злобный шепоток,
А перекошенный роток
Его все шире-шире множит,
Пока совсем уж не уложит
Благодаря такой молве,
Объекта травли на столе.
С времен библейских и поныне
В угоду жаждущей гордыне,
Как только Ева родила,
Творятся подлые дела.