Размах Александров почувствовал, но он его не особенно впечатлил — у него на сберкнижке в тот момент лежало более 60 тысяч рублей — баснословные деньги по тем временам. Но говорить об этом он, естественно, не стал, решив опустить собеседника с небес на землю:
— Ты преувеличиваешь мои возможности, Владимир.
— Да брось ты, Борис! — вступил в разговор Геннадий. — Ты же олимпийский чемпион, а не свиной хвостик. У тебя же наверняка друзья имеются как в ЦСКА, так и в других командах. Поговори с ними, объясни ситуацию. Ведь это хорошие бабки и почти задаром. Например, есть уже у человека машина, а премиальные за победу в чемпионате ему полагаются. Он выбирает еще одну машину, которую тут же и продает. Ведь чемпионат-то как раз на финишную прямую вышел, иначе мы бы тебя не теребили. Ты очень вовремя приехал.
— Ну, что, лады? — вновь вступил в разговор Владимир.
Но хоккеист молчал, глядя через лобовое стекло на то, как дети во дворе катаются с ледяной горки.
— Ну, хорошо, давай сделаем так, — видя, что его собеседник колеблется, продолжил Владимир. — Ты хорошенько подумай, а мы завтра утром к тебе заедем и отвезем за город, на «хазу» этих ребят с Кавказа. И ты сам посмотришь, какие это серьезные люди. Такие кидать не любят. Договорились?
И Владимир первым протянул раскрытую ладонь Александрову.
Мать хоккеиста, которая все это время стояла на кухне и внимательно смотрела из окна на припаркованный во дворе «Жигуленок», никак не могла понять, почему он никуда не уезжает. А когда из него выбрался ее сын, она поспешила к двери. Едва она успела впустить своего отпрыска в квартиру, как он прямо с порога ее огорошил:
— Мам, собери мне по-быстрому что-нибудь в дорогу. Я в аэропорт — в Москву улетаю. А если Генка будет спрашивать, скажи, что меня срочно вызвали в ЦСКА.
11 февраля 1977 года, пятница, Москва, квартира Анжелы Беловой
Прилетев ночью в столицу, Анжела приехала домой и сразу свалилась в кровать от усталости. Но около десяти утра ее разбудили настойчивые звонки в дверь. С трудом разомкнув глаза, девушка отправилась открывать. На пороге стоял Егор Красовский.
— Ну ты даешь, красава — прилетаешь в Москву и звонишь не мне, а своей подружке Светке Негоде, — переступая через порог, произнес журналист. — Как будто у тебя с ней дела, а не со мной.
Чмокнув девушку в щеку, нежданный гость прошел в комнату и по-хозяйски развалился в кресле, бросив кожаную сумку на пол. А Анжела прошла мимо него и снова нырнула под одеяло.
