Не желая прерывать сладостные мечты, Мычка потянулся к заплечному мешку. Сейчас нужно перекусить, чтобы потом, когда добыча приятной тяжестью ляжет на плечо, не мешкать. Неподалеку, на земле, холодно блеснуло. Губы растянулись в улыбке: чтобы не отягощать мешок, он не взял воды, и небольшая лесная лужица оказалась весьма кстати.
Мычка пригнулся, осторожно, стараясь не раскрошить, снял тонкое ледяное блюдце. С черной поверхности воды взглянуло отражение: спутанные золотистые космы, тонкие черты лица, заостренный подбородок, из-под волос острыми уголками выступают кончики ушей. Улыбнувшись, Мычка отломил кусок льда, захрустел, ощущая, как по глотке разливается приятная свежесть, смачивая язык и охлаждая разогретое бегом горло. Отражение улыбалось в ответ, жевало, кропя и волнуя поверхность лужицы стекающими с губ каплями.
Разохотившись, Мычка снял заплечный мешок, отвязал плащ и сбросил куртку. Отороченная мехом кожа отлично сохраняет тепло, и за весь день он не только не замерз, но и порядком разогрелся. Отражение также встало в полный рост, продемонстрировав стройный торс и бледную, как снег, кожу, рассыпалось на тысячи осколков. Черпая из лужи и плеща на грудь, Мычка замычал от удовольствия, ощущая, как холодные ручейки разбегаются по коже, унося усталость.
Куртка заняла прежнее место. После умывания голод усилился, и Мычка поспешно достал из мешка тряпицу с едой, развернул: лопатка гуся, оставшаяся от вечерней трапезы, горстка крупной соли, пучок трав. После длительной пробежки привычная пища показалась невероятно вкусной. Мычка рвал мясо зубами, сглатывал, почти не жуя, время от времени разбавляя пряной травой, когда в горле совсем пересыхало, отламывал и забрасывал в рот кусочек льда, отчего становилось еще вкуснее.
Вскоре желудок потяжелел, а по телу разошлось приятное тепло. С удовлетворением ощутив, как мышцы наполняются силой, Мычка сложил остатки пищи обратно. Мешок занял прежнее место за спиной, а рогатина привычно прыгнула в руку. И вновь земля ложится под ноги, весело похрустывая хвоей и мелкими веточками, кусты и деревья несутся навстречу, безуспешно пытаясь ухватить за штаны корявыми ветвями-пальцами.
След начал пропадать, теряться. Мычка поднял голову. Привычная синева выцвела, почернела, проступили подслеповатые искры звезд. Опустив взгляд, он вздохнул. След окончательно исчез, лишь смутная, едва видимая полоска, что стремительно истаивает, с каждым мгновеньем растворяясь в наползающем сумраке.
