— Чего надо? — голос милиционера казался недовольным, словно его оторвали от дел.
Стараясь говорить спокойно, Оля произнесла:
— Вы вообще в курсе, что здесь клопы?
Глаза некоторое время с удивлением рассматривали девушку, после чего из-за двери донеслось задумчивое:
— Что дальше?
Ольга задохнулась от негодования, воскликнула:
— Как что? Здесь же находятся люди, женщины! Вы что не понимаете?
Глаза сонно мигнули, голос спросил с явными нотками раздражения:
— Тебе что надо-то?
— Немедленно предоставьте человеческие условия…
Охранник прервал насмешливо:
— Ты видно забыла, где находишься, и по какому поводу.
Ольга пыталась еще что-то сказать, но милиционер оборвал, рявкнул зло:
— Еще раз постучишь без особой необходимости, не поленюсь, объясню доступно, кто ты есть и какие имеешь права.
Звякнув, заслонка вернулась на место. Ошарашенная, Оля повернулась, наткнувшись на заинтересованные взгляды сокамерниц. Одна из женщин, похабного вида с огромным синяком под глазом, задумчиво произнесла:
— Надо же, находятся люди, что еще чего-то требуют…
Ольга взглянула хмуро, поинтересовалась:
— Вас это устраивает?
Женщина сказала со вздохом:
— Все познается в сравнении. А с этими, — она кивнула в сторону двери, — бесполезно говорить. Только хуже сделаешь.
Оля обвела взглядом грязное помещение, спросила печально:
— Куда хуже?
Собеседница пожала плечами, ответила:
— Когда отобьют почки и начнешь мочиться кровью, станет понятнее.
Ночь прошла в мучениях. Несмотря на сильнейшее желание спать, Ольга не могла найти себе места. Стоило лишь ненадолго присесть, как оголодавшие клопы нападали стаей, вгрызаясь во все открытые места, а через некоторое время пробирались и в закрытые. Казалось, время остановилось. Вновь и вновь меряя шагами камеру, Оля лихорадочно размышляла. Произошедшее казалось странной случайностью, глупым розыгрышем, что обязательно разъяснится, и ее сразу же выпустят.
Утро не принесло облегчения. Небольшое, забранное решеткой оконце под сводом камеры посветлело, но за дверью еще долго стояла тишина, казалось, прошла целая вечность, прежде чем в скважине повернулся ключ. Но чуда не произошло. Вместо долгожданной свободы в камеру втолкнули очередную девушку, а через полчаса еще двух. Затем нескольких вызвали. В конце концов, измученная, Ольга сбилась со счета, впав в оцепенение, где, в тягостной черноте, слышались тихие перешептывания, да время от времени лязгала невидимая дверь.
Когда, в очередной раз раздался скрип замка, Оля не обратила внимания, только смутно удивилась, что долго не затворяют дверь, и лишь когда ее с силой тряхнуло, подняла голову, непонимающе уставилась на мужчину в форме.
