- Отставить мародерство! Еще раз увижу - настоишься под винтовкой!
Ставить моториста на ют, с винтовкой и ранцем - обычное флотское наказание за мелкие провинности - дело, конечно, неслыханное. Эта публика - белая кость; на них глядят с уважением, почтительно обращаются по имени отчеству. Еще бы - авиаторы! Мотористам не раз приходилось подменять в полетах наблюдателей, а уж капризную механику гидропланов они знали на «ять».
- Так точно вашбродие! - и, тоном ниже: - Я ж тока тягу снять хотел, от высотного руля! На «девятке» начисто перетерлась, того гляди, лопнет. А нам летать - куда ж оно годится?
Вот как ты будешь на него сердиться? Моторист носится с аппаратом как с родным дитем: недоест-недоспит, стырит, выменяет, а «девятку» обиходит в лучшем виде. И правильно, только так и надо.
- Ты, Рубахин, зубы-то мне не заговаривай! Тяга у него... Надо чего - пиши рапортичку, а руками лезть не моги! Ступай прочь, чтобы я тебя тут боле не видел!
С этой публикой ухо востро: стоит отвернуться, они и исправную машину по винтику растащат. Куркули.
***
Внизу, у борта застреляло, зафыркало. Летающая лодка с номером 32 развернулась против ветра и бодро пошла на взлет.
«Осмотрите парусник, и, если надо, наведете на него «Заветного», - напутствовал Марченко фон Эссен. - Они к тому времени уже выловят нашего крестника. Вымпел - дело ненадежное, поди, попади им на узкий миноносец! А вы, дюша мой, пролетите пониже, крыльями помашите, курс покажите ракетой. С «Алмаза» отстучат по беспроволочному телеграфу - миноносники сбегают, угля у них много. Да и турка под завязку, забункеруемся, если что...»
Лейтенант проводил аппарат взглядом и задумался. Что-то грызло его изнутри. Непросто, ох, непросто придется в ближайшие несколько часов! Половина гидропланов - инвалиды. Его собственный стоит без мотора; у М-5 лейтенанта Качинского треснул форштевень и дыра в фанерном днище, гидроплан с номером «17» ждет замены плоскостей. В строю только три машины, и одна из них только что ушла к горизонту. Который что-то слишком быстро затягивает облаками...
- Рубахин, где ты там?
Моторист нарисовался подозрительно быстро. Карман галифе - щегольских, дорогой английской ткани, подшитых на заду кожей, - подозрительно оттопыривался. "Непременно ждал, когда я уйду, чтобы свинтить тягу..."
- Давай, бери двоих в помощь, и снимайте с этой развалюхи плоскости. Будем ставить на "семнадцатый». Лично отвечаешь - и шевелись, чтобы к восьмой склянке все было в лучшем виде. Сам полетишь со мной, обкатывать. ежели что - вместе искупаемся!
