— Кто «они»!
И, не дожидаясь, пока Стефан ответит, Вероника продолжала:
— Послушайте, Стефан, у нас есть еще немного времени, быть может даже меньше, чем мы думаем. С минуты на минуту Франсуа окажется на свободе и придет нам на помощь. Давайте воспользуемся этой передышкой и расскажем друг другу все, что каждый из нас знает. Нам нужно спокойно объясниться. Непосредственная опасность пока нам не угрожает, и мы не потеряем время зря.
Вероника изображала спокойствие, которого вовсе не ощущала. В том, что Франсуа освободится, у нее сомнений не было, но кто может поручиться, что мальчик подойдет к окну и заметит крюк висящей лестницы? Не придет ли ему в голову, когда он не найдет матери, выйти по туннелю наружу и отправиться в Монастырь?
Между тем ей удалось взять себя в руки, и, чувствуя необходимость объясниться, о которой она только что сказала, Вероника уселась на выступ в гранитной скале, образовывавший нечто вроде сиденья, и принялась рассказывать Стефану обо всем, свидетельницей и одной из главных участниц чего она была, — начиная с поисков, приведших ее к заброшенной хижине, в которой находился труп Магеннока.
Стефан слушал ее жуткий рассказ не перебивая, однако явно был напуган — это выражалось в возмущенных жестах и отчаянии, написанном на лице молодого человека. Особенно его удручила смерть г-на д'Эржемона и Онорины. Он был очень привязан к ним обоим.
— Вот и все, Стефан, что вам необходимо знать, — заключила Вероника, поведав об ужасе, который она испытала после убийства сестер Аршиньа, обнаружения подземелья и разговора с Франсуа. — Да будет вам известно, я скрыла все это от Франсуа, чтобы мы могли продолжить борьбу с врагом.
Стефан покачал головой.
— С каким врагом? — проговорил он. — Несмотря на ваши объяснения, я задаюсь тем же вопросом, что и вы. У меня создалось впечатление, что мы попали в гущу великой драмы, которая разыгрывается годы, даже столетия, причем попали в миг развязки, в тот час, когда начал происходить какой-то катаклизм, готовившийся целыми поколениями людей. Возможно, я ошибаюсь. Возможно, речь идет о целом ряде никак не связанных между собой страшных событий и нелепых совпадений, в центре которых мы крутимся и не можем объяснить их ничем иным, как игрою случая. На самом деле я знаю не больше вашего. Я блуждаю в таких же потемках, как и вы. Меня осаждают те же горести и печали, что вас. Это какое-то безумие, какие-то необузданные судороги, необъяснимые ужимки, дикарские выходки, какое-то бешеное варварство.
