Друг, которому писал Адам, был самый верный друг, друг с детства, но куда он писал, Адам не знал, ибо не виделись они много лет, и след друга потерялся где-то в Сибири, где он искал со своей артелью золото.
«Я владел тремя мировыми языками, весь мир принадлежал мне. Воистину, судьба стекло: блестя, разбивается. А как я пел! Ты, конечно, помнишь, мой друг, как я пел. Какой божественный голос пропал!» Последние дни в доме Адама не слышно было человеческого голоса, и побежали по дому мыши, полетела моль, полезли из всех щелей тараканы. Адам не замечал ожившей вредности, вечных сопутников бедности и несчастья человека, он описывал бедственное положение, в котором вдруг очутился. «Пока человек поет, удача всегда с ним. Мой дар, залог удачи, утрачен». У Адама никогда не было божественного певческого голоса, но теперь ему казалось, что был — этот дар избранных.
Адаму сильно захотелось есть, он сходил на кухню, посмотрел в пустой холодильник и продолжил письмо: «И не едать мне уже устриц во Франции, уток с яблоками в Чехии, не пробовать ни германского гуся, ни турецкой рыбы». Адам не был обжорой, но любил, чтобы стол у него был полон. Ел он не так уж много, он за столом больше пробовал то и другое и только хлеб надкушенный доедал до последнего кусочка, веря, что вся сила в этом кусочке.
«И ничего не успел! Последних слов не успел сказать!» Некий важный разговор был прерван вдруг — так чувствовал свою немоту Адам. Он не успел сказать самые заветные, главные слова, те самые, от которых сотрясаются и преображаются если не земля и небо, то хотя бы души человеческие. Ему верилось, что он знал такие слова.
Адам забегал по дому в отчаянии и остановился перед зеркалом. В зеркале отразился ни в чем не повинный человек. «За что?! За что, Господи?» Он снял с себя праздничную рубашку и галстук и надел что-то тусклое, старческое, купленное женой, более подходящее его нынешнему положению.
«Но ты спросишь, как это могло случиться? Причина, мой друг, проста: женщина. Если бы я не пошел в тот день на суд с женщиной, ничего бы не случилось. А еще лучше было бы не жениться до срока». Так писал Адам, жалуясь дальнему другу. И не дописал свое письмо. Как убийце для облегчения совести нужен не сочувствующий, а соучастник, так Адаму было бы неодиноко сейчас разве что с человеком, потерявшим веру, родину, состояние или, по крайней мере, проигравшимся в карты. К тому же очень хотелось есть. Он сходил в кладовую. Там он увидел крысу, которая и не подумала бежать от него. Все в кладовке было перепорчено мышами и крысами, все прогоркло, сгнило. И не очень много дней прошло, как жена не заглядывала сюда, а будто годы прошли. «Что-то с временем случилось…»
