Я со счастьем обживала новый дом, обзаводилась яркой керамической посудой, любезной моему глазу в те времена. Через две недели на пороге появились неприветливые бородатые люди в свободных темных одеждах, не исключаю, скрывавших автоматы Калашникова или компактные УЗИ. Какая-то там у Димочки была гигантская афера и с деньгами Министерства Обороны, и с нашей квартирой, в результате он ее не купил, а просто снял, причем даже не заплатив аванса.
Я в страхе, слезах и на четвертом месяце беременности оказалась в родительской кухне, откуда боялась выходить ещё долго, очень долго. Рисковала только пробраться в туалет, да и то все перебежками, перебежками.
Димочку я не видала больше. Никогда.
— Во-первых, здравствуйте, — говорю я Эве, бывшей эстонке, она послушно смеется.
Лет пять назад была у меня такая работница, начальница рекламной службы. Бывшая школьная учительница, она чрезвычайно строго разговаривала с клиентами. "Во-первых, здравствуйте", — это была ее любимая фраза, призванная настроить зарвавшегося абонента на нужный лад.
— Здравствуйте, — отвечает Эва, и без паузы спрашивает:
— Ну, как Он?
Молчу, потому что, кажется, плачу.
— У Него кто-то есть, — говорю, вдоволь насморкавшись в кухонное полотенце отличного ирландского полотна, неширокие бледно-желтые полосы чередуются с фиолетовыми.
Эва теряется, потому что сказать ей нечего. "У него кто-то есть" — такая фраза, на которую сложно реагировать адекватно и со смыслом, тем более хорошим друзьям. На такую фразу можно дать один из десяти возможных неконструктивных ответов. Эва сдерживается и ста-рается меня развлечь беседой:
— Вообрази — произносит она нарочито оживленно, — Лилька Маркелова сегодня полдня ностальгировала по своему бывшему, сборщику металлоконструкций? Помнишь такого? С усами в очках?
— Да, — сморкаюсь я ещё, — помню, она ещё говорила про него — "вынул свои куриные потроха".
— Так вот! — радуется моему ответу на увеселение Эва, — она оценила, кстати, незначительность размеров. Неплохо, говорит, так уютненько. Ищет сейчас подобного. Не знаю…
— Не знаю, — соглашаюсь я, — вряд ли кто правдиво ответит на вопрос: "А он у тебя действительно мал?!"
Эва, бывшая эстонка, смеется, говорит что-то ещё. Я слушаю не очень, потому что минуты через две повторяю:
— У Него кто-то есть.
— О том, что у него кто-то есть, нетрудно было догадаться с самого начала! — наконец выдает Эва один из десяти возможных неконструктивных ответов.
