Чтобы не упасть, пришлось обвить руками талию своего спутника, хотя от одной мысли о прикосновении к нему ей становилось дурно.
— Ты что, пытаешься меня убить?
— Нет, миледи. Просто стараюсь успокоиться, пока действительно вас не прикончил.
Не в силах долее сносить такое отношение к себе, Кэт наклонилась вперед и вцепилась зубами в плечо горца.
Локлан вкрикнул от неожиданной боли:
— Ты меня укусила?
— Да, и собираюсь сделать еще что-нибудь похуже, если не отпустишь меня немедленно.
— Прекрасно, — бросил воин в ответ, снова натягивая поводья. Едва конь остановился, Мак-Аллистер обернулся в седле:
— Пожалуйста, миледи. Вы свободны.
— Что? — ошеломленно спросила она.
Горец жестом указал на землю:
— Ты же хотела бежать на своих двоих? Так вперед!
«Разумеется, это он не всерьез», — подумала Катарина и спросила:
— Ты ведь не бросишь меня в этой дикой местности одну?
— О, уверяю, — ответил лэрд с издевкой, — скорее достойны сожаления здешние медведи и волки, если им случайно встретится такая, как ты.
Гнев охватил Кэт, и она в миллионный раз пожелала родиться мужчиной. Тогда бы она избила обидчика до полусмерти.
— Ты негодяй! — выпалила она.
Лэрд бросил взгляд за ее спину на преследователей, которые были уже близко:
— А вот и твои новые друзья. Несомненно, они будут очень счастливы доставить тебя домой в целости и сохранности.
Катарина бросила на Локлана убийственный взгляд и спрыгнула на землю.
— Мерзкая погань! — выплюнула она в его адрес ругательство, подобрала юбки и помчалась прочь.
Горец, откинувшись в седле, смотрел, как беглянка улепетывает со всех ног. Она была быстроногой для девицы, а за свои оскорбления заслужила, чтобы он ее бросил. Но чувство удовлетворения испарилось, когда Мак-Аллистер увидел, что преследователи поравнялись с Кэт. Здоровяк размером с медведя грубо схватил ее, одной рукой поднял с земли и бросил перед собой на спину лошади. Девушка визжала, сыпала проклятьями, лягалась и пыталась укусить злодея, но он, отодвинув ногу подальше от ее зубов, удерживал свою жертву одной рукой.
Локлан непроизвольно сжался при виде Катарины, лежащей на животе поперек скачущей лошади. Раз или два в жизни ему пришлось пройти через такое, и он по себе знал, как это может быть больно.
«Какое тебе до этого дело? Это забота ее отца», — шепнул его внутренний голос.
Но на самом деле лэрд не мог выноси́ть, когда с кем-нибудь так жестоко обращались. Даже с такой мегерой, как эта девчонка.
«Она же укусила тебя», — напомнило второе «я».
