Все склонились над столом.
— Хорошо. Здесь, здесь и здесь, — проговорила Иден и три раза указала в точки на карте. — Сенатор Эстап использует все эти места в качестве безопасных убежищ. Скорее всего их больше, но в только в этих я побывала лично.
— Апартаменты в центре, участок на окраине и поле, расположенное где-то в глуши? — скептически спросила Миа.
Рака фыркнула.
— Поверь мне, это не просто поле, там находится объект, с защитой которого ты еще не сталкивалась. Это — лаборатория.
— Считаю, что тогда нам стоит разделиться.
Даллас потер виски, тупая боль вернулась. И стала расти.
— Думаете, Джексона держат под замком, потому что он заражен? — задумчиво спросила Иден.
Возможно, и эта мысль пугала до усрачки.
— Ты говорила, что только инфицированные женщины умерли на Раке?
— Размечтался. Некоторые мужчины тоже.
Люциус покачала головой.
— Вспомни, детка. Только несколько мужчин умерли от болезни. Большинство погибли, потому что зараженные женщины съедали их.
У Мии аж рот открылся.
— Ели их? Как будто поглощали обед?
— Ага. — Рака хлопнула в ладоши, когда воспоминания вернулись. — Девушки становились каннибалами, а мужчины — едой.
Все лучше и лучше.
— Об этой крошечной жемчужине хорошо было бы узнать раньше.
Он закрыл глаза и сжал переносицу, безуспешно пытаясь отогнать постоянно усиливающуюся боль.
— Ты в порядке? — обеспокоенно спросил Кириан.
— Я в норме.
— Выглядишь бледным, — заметила Миа.
— Я в норме. Просто волнуюсь за Джексона.
Последовала пауза. Даллас сомневался, что они поверили ему, его голос звучал как у больного, даже для собственных ушей.
Кириан внезапно оказался сбоку, хватая его за плечо, когда Даллас стал заваливаться, не в силах больше сдерживаться. Головокружение накатило на него словно река, которая текла от головы до ног, и только поддержка Кириана удерживала его в вертикальном положении.
— Могу я поговорить с тобой наедине? — спросил его Аркадианец.
— Нет. — «Давай. Будь мужчиной». Он оперся пятками в каменный пол и оттолкнулся, найдя точку опоры. — Давайте подготовимся и вернем нашего парня.
Еще одна пауза.
«Даллас, ты пойдешь со мной на кухню, и мы поговорим наедине».
Команда раздалась в его разуме, и ноги стали двигаться до того, как Даллас мог остановить их, следуя своей собственной воле. Как и при падении, он не смог сопротивляться, и только знал, что с каждым шагом боль в голове ослабевает.
А ее место заполняла ярость.
Когда они достигли кухни, Даллас повернулся к иному.
