— Обещаю вам, — ответил Грассо. — Кстати, вы не знаете, что случилось с этим камнем?
— Нет. Наверное, он взял его с собой, потому что ни в доме, ни в офисе мы ничего не нашли.
Заведение О’Лири оказалось миниатюрной копией традиционного ирландского паба, только с бостонским колоритом. Интерьер выглядел смесью американского и ирландского китча. Грассо и так выделялся из толпы, а здесь он вообще казался белой вороной, очутившись среди множества молодых, энергичных, хорошо зарабатывающих людей. Дикенс узнала профессора по его клерикальному воротничку и предложила пройтись вдвоем до более тихого кафе неподалеку. Усевшись за отгороженный ширмой столик, они заказали кофе. Не теряя времени, Дикенс спросила:
— Как вы меня нашли?
— А вы знаете, — ответил Грассо, — ведь ваше имя дал мне сам Макферсон. Его жена сказала, что однажды у него была любовная история с кем-то из офиса, хотя конкретную женщину она так и не назвала.
Грассо извлек из кармана лист бумаги, развернул его и положил на стол. Это была сделанная Данемом копия Десяти заповедей с рукописными пометками Макферсона.
Сьюзан Дикенс, стройная афроамериканка тридцати с чем-то лет, бросила взгляд на надпись «С. Дикенс», выполненную бисерным почерком напротив седьмой заповеди, «Не прелюбодействуй».
— Я родилась в Монровилле, штат Алабама, в семье баптистов, — сказала она. — Так что, если быть откровенной, я не испытываю особого уважения к римской католической церкви и не собираюсь каяться в грехах.
— Я пришел не за вашим покаянием или чтобы вас осуждать, — ответил Грассо. — Меня просто интересует Патрик Макферсон.
— Я ненавидела его, — холодно промолвила Дикенс. — И любила.
Она сделала паузу, явно прикидывая, стоит ли рассказывать всю правду, и все-таки решила продолжить:
— Это случилось лет десять назад. Я только что окончила юридический колледж, пыталась проявить себя… Вы даже не представляете, как сложно приходится молодому адвокату в крупной юридической фирме. Тем более во время испытательного срока. Вам дают самые бессмысленные, пустые поручения. Заставляют работать по восемьдесят часов в неделю, почти ничего не платят, а обращаются как с ни к чему не пригодной тупицей. Словно это часть обязательного ритуала. Сексуальные домогательства на каждом шагу, а когда у тебя еще и темный цвет кожи, то встать на ноги в профессиональном мире, где доминируют белые мужчины, да еще и в одном из самых расистских городов Америки… Очень многие откровенно желали мне зла. Закон под угрозой судебного преследования заставлял фирму Патрика нанимать этнические меньшинства, но руководство ясно дало понять, что мне там не рады.
