Следующие слова женщины принадлежали вовсе не ей, интонации казались чужими, словно кто-то захватил ее тело.
- Вы пытались подчинить моего слугу. Я всего лишь показываю, что мы не так уж беспомощны перед вами.
То, как Айрин держалась - руки по бокам, ноги врозь, плечи расправлены - указывало на то, что ее мастер мужчина.
- Приношу свои извинения, Мельхиор, но ее желание быть соблазненной так сильно, что я не устоял.
Я всегда произносила это имя как «Мел-кор». Из уст Айрин оно звучало как «Миль-хи-о». Произношение Жан-Клода было ближе к ее, чем мое сухое, американское изложение.
- Хороший король проявляет сдержанность.
- Хороший мастер не оставляет своего слугу изнывать от желания.
- У меня нет ваших наклонностей, милорд. Моя страсть - искусство, а не плоть.
- К несчастью для вашего слуги, - заметил Жан-Клод.
- Возможно, но было бы еще большим несчастьем, если бы ее жажда искусства уступила жажде телесных удовольствий.
- Не нужно выбирать, - ответила я. - Нужно найти золотую середину.
- Айрин вольна завести любовника, если это не будет мешать нашей работе.
- А что бы вы сделали, если бы ее любовник все-таки помешал вашей работе? - спросила я, наблюдая как лицо женщины становится задумчивым. Незнакомец погладил ее рукой бороду, которой у нее отродясь не было.
- Я ничему не позволю мешать нашему искусству.
- Вы убьете его, даже если она влюбится в него?
Взгляд Айрин обратился к Жан-Клоду.
- Вы и правда позволяете своему слуге так необдуманно говорить, милорд. Для нас, древних, это загадка.
-Не смотри на него, когда я говорю с тобой, Мельхиор.
Я бы отпустила руку Жан-Клода, если бы он не сжал свою ладонь на моей. Я не сопротивлялась. Я больше ничем не подорву его авторитет перед этим старым вампиром, который уставился на нас глазами Айрин.
- Вот почему мы не женимся на своих слугах, Жан-Клод. Они перестают знать свое место.
- Заносчивый сукин сын!
- Она выражается как портовый грузчик, - сказал он, по-мужски скрестив на груди тощие руки женщины. Может он и управлял ее телом, но не мог двигаться как она: женщина бы скрестила руки под грудью, в отличие от него. Интересненько. Он управляет телом, но как много он может чувствовать?
- Оскорбление моей невесты было и правда заносчивым. Хотя мне нечего сказать о вашей матери.
Я посмотрела на Жан-Клода, чтобы понять, шутит ли он, но его лицо было абсолютно бесстрастно, как у прекрасной статуи. Если он так сильно замкнулся в себе, значит дела обстоят серьезнее, чем я думала. Я очень не любила иметь дело со старыми вампирами: они все были высокомерны, многие из них просто... другие, словно прожив столько веков они стали еще более другими. Дело только во времени или в древних культурах, более чуждых, чем могла понять история?
