— Эта кобыла будет разбивать женские сердца и судьбы мужчин, Кери. Я хочу, чтобы мир узнал ее имя. Ее никогда не забудут.
Смутившись, я повернулась к Квену.
— Красная?
Мужчина оторвал взгляд от опушки леса, которую рассматривал, всегда на чеку.
— На бумаге она записана, как Удивительная Заря Каламака. Но мы зовем ее Красная.
Неужели. Я посмотрела на Трента, его лошадь предсказуемо идущую впереди.
— Из-за ее цвета? Он же обычный.
Квен наклонился ближе, скрипнув кожей.
— Нет, ее характера. Красная зона? Опасность? Мы бы повесили на нее красный хомут, если бы другие до сих пор не знали, что с ней надо быть настороже. Она укусила Трента через три часа после своего рождения.
Выехав через ворота в открытое поле, Трент с сожалением посмотрел на свою руку, явно услышав нас.
— О, — сказала я мягко, и Дженкс хохотнул, подлетая, чтобы опуститься на луку моего седла.
Упав, он сел со скрещенными ногами, его крылья засверкали, а голова опустилась от жаркого солнца.
Мягко щелкнув, Кери заставила свою лошадь идти в ногу с лошадью Трента, и мы поехали по двое. Мы были почти в лесу, и мне хотелось в тень.
— В анонимности нет ничего плохого, если кто-то является лучшим в своем деле, — настаивала Кери. — Лошадь — прирожденный охотник. Позволь ей быть им.
Они ехали бок о бок, и девочки, которых они разделили между собой, потянулись друг к другу.
— Если она не сделает завтра ворота, я позволю ей им быть, — сказал Трент, потянувшись через пространство поцеловать руку Кери в официальном согласии.
Увидев их, я бросила взгляд на Квена. Его глаза были уставшими, но единственной эмоцией, которую я заметила, было приятное удовольствие, что Кери с Трентом счастливы в своих близких, но платонических отношениях. Он был уверен в своей любви к Кери и было очевидно, что хотя Кери симпатизировала Тренту, ее сердце принадлежало более старшему мужчине. Как-то это все работало. Но даже если девочки и их прошлое связывало их вместе, у меня было стойкое ощущение, что Трент хоть и был частью этого, но всегда оставался несколько… на втором плане. Его будущее требовало от него так много, что любовь была роскошью, которую он был не в состоянии купить себе. И это меня тревожило, потому что я считала, что Трент не только знал, но и принимал это как должное.
Улыбаясь с дьявольской уверенностью, Кери забрала руку у Трента.
— Я хочу остаться с Рэйчел наедине, Трентон.
Дженкс открыл глаз, и я почувствовала оттенок беспокойства в ее мягкой уверенности.
