Я бросилась следом. Подтянув платье, я побежала по коридору, врываясь на кухню и пугая двух парней из ОВ, стоящих у открытого холодильника. В воздухе висела искрящаяся пыльца пикси.
— Пикси! — заорала я, и два мужчины уставились на меня. — Куда он делся?
Широко раскрыв глаза, они ничего не сказали — пирог между ними был словно выражением вины.
— Куда полетел чертов пикси?! — повторила я, сердце колотилось.
— Пикси? — спросил один из них так, будто я спрашивала о единороге. Из открытого окна донесся звук заведенного мотора, и я побежала к задней двери. Адреналин рос, я распахнула дверь. Холодный ночной воздух ударил в меня, туманный, безлунный — и сыплющаяся серебристая пыльца пикси была, как лунный свет. Она тянулась к тротуару, проходящему мимо контейнера с мусором и исчезающему за углом.
Задыхаясь, я последовала за оставшейся пыльцой, мои каблуки посылали вверх по спине удары, пока я с цоканьем обходила угол. Визг шин заставил меня остановиться, и я положила руку на контейнер, глядя, как синий пикап «Форд» уезжает прочь, сжигая шины. Во мне вспыхнула злость, а когда машина наехала на лежачего полицейского и пассажирская дверь распахнулась, я убедилась полностью.
Н-н-н-и-ик.
В кухне было светло от электрического света и шумно от криков пикси. Я включила кофеварку и стала готовить себе бутерброд. Наша кухня была довольно большой комнатой, по-новому обставленной стойками из нержавеющей стали, двумя печками, и старым холодильником моей матери с автоматическим дозатором в двери. Моя посуда для чар висела над центральной стойкой: медные кастрюли и керамические ложки для колдовства придавали менее современный вид кухне в задней части церкви, где она начиналась. Тяжелый деревянный стол Айви, за которым она занималась большинством своих расследований, был удручающе пуст. Ее не было уже целую неделю — она была во Флагстаффе, помогала Гленну и Дарил устроиться в их новой берлоге.
Стоя у стойки в своем вечернем платье в окружении ломтиков мяса, приправ и полупустой двухлитровой бутылки газировки, я стиснула зубы и жаждала, чтобы пикси улетели. Они играли в войну среди висящих медных котлов, награждая меня головной болью. Медь была одной из немногих металлов, которые не обожгут их, и малыши любили по ней барабанить. Сказать Дженксу о похищенных детях с Роузвудом было и так достаточно неприятно, а участие в этом Ника не добавило радости к происходящему. Если и существовал кто-то, способный раздражать меня просто своим дыханием — так это был Ник.
