Вот почему он здесь, и мои брови поднялись, когда он повернулся ко мне, шепча:
— Это не я. Кто-то давал им фермент, который блокировал разрушающее действие генов Роузвуда, иначе они бы не прожили так долго. Теперь тот, кто это сделал, знает, что это работает, и он или она возвращается и крадет детей, которые прошли лечение.
Меня охватило тошнотворное чувство, пока я смотрела на гостиную с ее болью и виной.
— ЛПСО?
Он покачал головой.
— Феликс говорит, что нет.
Эта информация в лучшем случае была сомнительной, но я приму ее, пока не услышу что-то иное.
— А кто еще знает, что эти дети способны к пробуждению?
Трент грациозно повернулся посмотреть в коридор, как будто желая уйти. Он устал, но я могла сказать это только по тому, что он позволил себе расслабиться.
— Любой может сопоставить это — теперь, когда всем известно о том, кто ты такая. — Его глаза вернулись ко мне, в них было пустое сожаление. — Единственный, кто пережил синдром Роузвуда, оказался демоном? Возможно нам повезло, что это заняло так много времени. И тем не менее, что за фермент мог спасти им жизнь?
Его губы сжались.
— Немногие знают это, и большая их часть работает на меня.
Ничего не говоря, я с трудом распрямила руки по бокам, шелестя шелком моего платья.
— Это плохо, — сказал Трент так тихо, что я едва услышала.
— Думаешь?
Тишина усилилась — не дружеская, но и не неловкая. Новостные команды, казалось, начали собираться, и детективы ОВ зашумели, в последней попытке привлечь к себе камеры до того, как они уедут. Я посмотрела на качающуюся ногу Трента и подняла брови.
Скривившись, Трент перестал ерзать.
— Ты хорошо выглядишь сегодня вечером, — сказал он, удивляя меня. — Не могу решить, как мне нравится больше, когда они убраны вверх или нет.
Вспыхнув, я прикоснулась к свободной косе, в которую дети Дженкса заплели мои волосы, все еще влажной из-за тумана.
— Спасибо.
— Так у вас с Квеном был приятный ужин? — спросил он, еще сильнее выбивая меня из психического равновесия. — Кэрью Тауэр, да?
— На самом деле, это были напитки в баре, но да, это была Кэрью Тауэр. — Разволновавшись, я сильнее сжала свою сумочку-клатч. — Как ты догадался?
Он шаркнул ногами — небольшое движение сказало мне, что он был удовлетворен и все еще раздражен.
— Ты пахнешь поврежденной латунью. Это либо Кэрью Тауэр, либо гастроном, дальше по Вайн.
Тот, что со старинными подставками для ног?
Я моргнула, раскрыв губы. Ух ты.
— О, — сказала я, пытаясь решить, что сказать. — Да. Мы были в Кэрью Тауэр.
