- то же можно сказать и по отношению философии! «Как бы ни полезна была символическая логика как инструмент науки, она относительно бесполезна как инструмент философии. Философия нацеливается на понимание принципов и связи выводов с теми принципами, из которых они выведены. Символическая же логика не нацелена ни на какое понимание». (Andrew Bachhuber, Introduction to Logic, New-York: Appleton-Century Crofts, 1957, стр. 318).
3. Но есть и третья причина популярности символической логики среди философов. Эта причина более важна, так как предполагает очень серьезное различие в философских убеждениях. Старая Аристотелевская логика часто презиралась философами ХХ века, потому что она покоится на двух здравых , но не модных философских допущениях. Формально они называются «эпистемологический реализм» и «метафизический реализм». Два этих воззрения разделялись подавляющим большинством философов более чем 2000 лет (приблизительно от Сократа до XVIII века), и до сих пор разделяются большинством простых людей, ведь эти воззрения основаны на здравом смысле, но они не разделяются многими влиятельными философами последних трех веков.
(Этот обзор не должен отпугнуть новичков; вся остальная книга намного менее абстрактная и теоретичная).
Первое из этих допущений – «эпистемологический реализм» - представляет из себя уверенность в том, что объект нашего сознания (в том случае, если наше сознание работает естественно и верно) и является объективной реальностью самой по себе; уверенность в том, что человеческое сознание способно познавать объективную реальность, и иногда может познавать ее достоверно; уверенность в том, что когда мы говорим «два яблока плюс два яблока всегда должно равняться четырем яблокам», или «яблоки растут на деревьях», мы всегда говорим какую-либо истину о Вселенной, а не просто говорим о том, как мы думаем или о том, как мы выбираем для использования определенные символы и слова. Сегодня многие философы скептически относятся к этим убеждениям и называют их наивными, главным образом благодаря двум философам «просвещенного» XVIII века - Юму и Канту.
Юм унаследовал от своего предшественника Локка фатальное предположение, что непосредственный объект человеческого знания представляет собой скорее наши собственные мысли, чем объективную реальность. Локк наивно предположил, наши мысли соответствуют объективной реальности – подобно фотографии – и мы можем это знать. Но сложно понять, как мы можем быть уверены, что фотография точно соответствует реальному объекту, если единственное, что мы можем знать – это фотографии, а не реальные объекты. Юм же из предположения Локка вывел скептицизм.
