. Тысячелетие назад титул этот вместе с христианской религией проник на Русь. Потеряв по пути греческое окончание «эс» («митрополитэс»), он стал русским церковным словом «митрополит».
Несколько столетий оно было у нас почти одиноко (существовало еще одно производное от него слово: «митрополия» — округ, в котором управлял митрополит), а в XIX веке у него появились недальние родственники. Теперь мы называем «метрополией» (уже не «митро-») любую «Большую землю», саму страну, по отношению к ее заморским малым или второстепенным владениям. Стало совсем нашим и слово «метрополитен», а чаще — просто «метро». Оно было создано из тех же греческих материалов, но уже на французской почве и совсем недавно, в конце XIX века. «Метрополитен» — «Столичная» — была названа рекламы ради компания, строившая в Париже подземную железную дорогу.
Словом, на нелепый вопрос можно было бы дать вполне вразумительный и толковый ответ. Недалекий монашек-служка ознакомился бы с происхождением слова да попутно уяснил бы себе и его правописание. Сердитая «дурыба» оказалась бы ни при чем, а этимология восторжествовала бы.
Когда моему сыну было лет пять-шесть, он, как и большинство ребят этого возраста, житья не давал взрослым бесконечными языковедными вопросами.
Сначала его донимали грамматические сомнения:
— Вермишель — тетенька она или дяденька? А почему же тогда в «Вокруг Луны» Мишель Ардан — дяденька?
Потом он переключился на этимологию.
— А почему ее вермишелью назвали, когда она на лапшу гораздо похожее?
Могли бы вы быстро ответить на такое «почему»?
Ищите не ищите, в русском языке вы не обнаружите старших родственников «вермишели», разве только производные, от нее родившиеся, слова. Может быть, это слово — иностранец?
Немцы именуют этот полуфабрикат «фаденнудельн» — «нитчатая лапша»; немецкому языку свойственны такие тяжеловатые, но зато уж точные сложные слова; немцы не любят заимствовать слова из других языков. Ясно — немецкий язык тут ни при чем.
У французов «вермишель» — «вермисоль». Казалось бы, вот источник! Но беда в том, что и французские словари не объясняют, откуда же возникло такое слово. И тут у него не ясна этимология.
Наконец, итальянский словарь. Вот слово «вермичелли», которое тоже обозначает определенный вид лапши, как и наше «вермишель». Но рядом с ним стоит другое слово: «вермичелло» — «червячок». Если взять множественное число от «вермичелло», то и получится «вермичелли», то есть «червячки». Представьте себе блюдо вермишели, поданное на второе, и подумайте, основательно или нет поступили итальянцы, назвав это кушанье, состоящее из узеньких и длинных тестяных ленточек, «червячками».
