Браво. Когда итальянец кричит кому-нибудь свое «bravo!», он, собственно, называет его «молодцом» или «удальцом»: «bravo» по-итальянски значит «смелый», «храбрый». Проникнув в Россию вместе с итальянским театром и его актерами, у нас оно приобрело значение «хорошо», «отлично». Впрочем, нам известно и прилагательное «бравый», которое так и значит «молодцеватый».
Бравый. См. предыдущее слово.
Брак. В нашем языке живут два омонима: «брак» — «женитьба» и «брак» — «порча». Они совершенно различного происхождения.
«Брак» — «женитьба» связано с глаголом «брать»; и сейчас ведь еще нередко говорят: «Он взял (женился) девушку из соседнего колхоза…»
«Брак» — «плохая работа» происходит из немецкого языка, где «brechen» — «портить», «ломать», «Bruch» — «недостаток». Мы позаимствовали это слово у поляков.
Брать. Когда-то индоевропейские глаголы этого корня означали не «захватывать», как у нас сейчас, а «нести собранное, добычу». Это видно по таким примерам. В санскрите «бхарати» значит «несет»; «я несу» — по-гречески и по-латыни «феро», по-ирландски «биру». В славянских языках значение стало несколько иным.
Бригада. Из итальянского «бригата» — «компания», «артель», «шайка» — во французском военном языке образовалось название воинской части: «brigade». В этом значении оно перешло к нам еще в XVIII веке, а затем отчасти, так сказать, демобилизовалось, стало значить и «коллектив», выполняющий общее производственное задание.
В связи с этим во времена Д. Фонвизина «бригадир» означало что-то среднее между «полковник» и «генерал», а «бригадирша» — «жена генерала или полковника». В наши же дни «бригадир» — «старший в бригаде», а «бригадирша» — «женщина-бригадир».
Бросать. У самых простых слов бывают самые хитроумные этимологии. В Древней Руси «бръснути» значило «скрести», «брить»; у болгар и сейчас «бръснар» — «парикмахер». Спрашивается: как же из «скрести» могло образоваться слово со значением «кидать»?
В словаре В. Даля вы найдете слова «бросновать» и «броснуть»; они означают: особым гребнем очесывать со снопиков льна его головки, семенные корзиночки. Языковеды думают, что именно работы по «броснованию», «соскребанию» головок с льняных снопов и вызвали перемену значения слова: при чесании льна эти головки далеко отлетают прочь, словно «брошенные» вперед. Из «бросновать» получилось «бросать». Не дам головы на отсечение, что это истина, но предположение кажется остроумным и правдоподобным.
