Апельсин. Многие думают, что этот фрукт — новость на Руси. Неверно: уже в XVI–XVII веках московские богатеи охотно лакомились привозимыми из Голландии «китайскими яблоками». По-голландски «апполь» — «яблоко», «Сина» — «Китай». Очень обычно, что заморское словечко прибывает в новую страну одновременно с той вещью, тем товаром, названием которых оно служит.
Аплодировать. Откровенно говоря, латинское «апплаудэрэ» значило не «рукоплескать», а «притоптывать и прихлопывать руками» в такт пляски, как это в обычае у многих народов и в наши дни. Просто «хлопать в ладоши» у римлян звучало «плаудэрэ». Как видите, пробираясь к нам из латыни через французский язык, слово изменилось и по смыслу и по звучанию: так, например, латинское сочетание звуков «ау» французы постоянно превращают в «о» — это закон.
Апрель. В Древнем Риме, как и сейчас в Италии, апрель был уже теплым вешним месяцем. Считают, что его имя связано с глаголом «априкари» — «греться на солнышке». Если так — слово «апрель» равно русскому «бокогрей»; только у нас так звался снежный февраль, вероятно потому, что в февральские метели наши предки грели себе бока на русских печках… Загорать на солнце у нас в феврале рановато!
Аптека. «Тэке» по-гречески — «ящик», «ларец»; это «тэке» входит как составная часть во множество наших слов, вроде «библио-тека», «карто-тека», «фильмо-тека», означая всюду «-хранилище». «Апо-» — приставка со значением «вместе», «со-». «Апотэке» первоначально значило просто «склад». Перейдя из греческого языка в другие, оно получило значение «склад лекарств», «медицинская лавка».
Арбуз. Вот он явился к нам (я говорю о слове «арбуз») не с Запада, а с Востока, и притом крайне запутанным путем.
«В тюркских языках есть слово «карпуз» — «арбуз» (загляните сейчас же на слово «карапуз» — это будет очень уместно!); там оно заимствовано из иранского, где «харбюза» означает «дыня». Любопытно при этом, что буквальное значение этого слова — «ослиный огурец..»
Примерно так, руководствуясь общепринятыми этимологиями, я рассказал о происхождении слова «арбуз» читателям журнала «Наука и жизнь» летом 1965 года. Но вскоре затем я получил письмо из Ташкента. Товарищ М. Даврон сообщил мне, что, по его мнению, «харбюза» надо понимать не как «ослиный огурец», а как «осел-огурец». В иранских языках, писал он, слово «осел», присоединяясь к другим существительным, может придавать им своеобразное усилительное или увеличительное значение. Так, «хармуш», т. е. «осел-мышь», означает «крыса»; «харсанг» — «осел-камень» значит «каменная глыба». Поэтому и «харбюза» следует понимать как «огурец величиной с осла», «огурчище». Пришлось подвергнуть это сообщение консультации у крупных ученых-иранистов. Выяснилось, что, по-видимому, товарищ Даврон прав и наше русское слово «арбуз» на самом деле ведет свой этимологический род от иранского «осла-огурца» — «огурчища».
