В условиях "демократизирующихся" обществ две-три этнические, религиозные или языковые группы заявляют о своих правах на строительство собственного государства на части или всей территории государства уже существующего. Более слабая сторона в этих условиях может получать помощь из-за рубежа, в противном случае ей отводится незавидная роль граждан второго сорта. Такую незамысловатую модель объяснения крайних форм этнических конфликтов — "чисток" и геноцида — предлагает профессор социологии Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе М. Манн1.
Манн анализирует геноцид армян младотурками, конфликты в Руанде, Югославии, Чечне, Кашмире. Говорит о недавней "демократизации" Ирака, где "свободные выборы" под протекторатом США превратились в голосование "за своих". Сунниты, шииты и курды, чьи интересы удавалось уравновешивать С. Хусейну, хотя последний и симпатизировал суннизму, начинают вооружённую борьбу за право считаться "истинным народом". Подпитка каждой из враждующих сторон из-за рубежа, а также распространение в суннитских областях террористической организации "Исламское государство" делают возможной дальнейшую эскалацию.
В каждом из примеров профессора Манна неудачный процесс демократизации оборачивается радикальными формами этнических или религиозных противостояний. Государства, где демократизация только началась, а сами "семена демократии" были присланы извне и малопригодны для почвы, в которой "должны" взрастать, риск этнических конфликтов гораздо выше, чем при стабильных авторитарных режимах. Когда крепкая авторитарная рука в полиэтническом обществе начинает слабеть, demos и ethnos нередко переплетаются воедино.
Этническая принадлежность в качестве маркера социальной стратификации начинает вытеснять принадлежность классовую. При этом чувства близкие к классовой ненависти активно используются новыми национально-сознательными элитами. Так, нынешние прибалтийские режимы, помимо прочего, определяют русских в качестве недавних эксплуататоров, за что и требуют с России многомиллиардные компенсации ущерба от "советской оккупации". Используется теория профессора М. Шмулдерса2 — спекулятивный миф, что, не будь советского периода, Латвия и Эстония сегодня были бы среди наиболее прогрессивных экономик Европы, развивались бы, как Финляндия. Нехитрыми инсинуациями вина за теперешнюю экономическую несостоятельность постсоветских прибалтийских республик перекладывается на русских и "жёсткую колониальную политику" СССР.
