Взглянем теперь, кто и что свидетельствовал в Басманном суде о виновности писателя. Перво-наперво прокурор зачитал обвинительное заключение со знаменательной запевкой: "Доказательствами, подтверждающими обвинение, являются показания обвиняемого Миронова Б. С., данные им неоднократно в ходе допросов с участием защитника, который свою вину в инкриминируемом ему деянии не признал". Формула обвинения "нетерпимость к конституционному строю России" универсальна для всех граждан страны, под неё можно подвести всё, что угодно, и кого угодно. Ратуете ли вы за триаду "Православие. Самодержавие. Народность", или требуете созыва Конституционного собрания — прямой путь за решетку по обвинению в пресловутой "нетерпимости". Главным доказательством виновности писателя Бориса Миронова стали психолого-лингвистические экспертизы, которых набралось в деле аж целых одиннадцать штук, но все они — творения одних и тех же авторов, состоящих на службе в Министерстве юстиции, в Московском исследовательском центре, созданном специально для того, чтобы "без шума и пыли" признавать экстремистским всё неугодное вышестоящим.
Признание материалов экстремистскими поставлено на хорошо отлаженный, без сбоя работающий конвейер по технологии, прописанной Минюстом в специально изданных методических пособиях для экспертов‑лингвистов и психологов, — по ним любую мысль, любое слово можно признать призывом или скрытым призывом к экстремистской деятельности. "Методические основы судебной экспертизы экстремистских текстов" Минюста открыто и цинично поучают экспертов, что "Закон запрещает публичное изложение определённых мыслей, т.е. их вербализацию, а не сами мысли". Думать можешь, но молча. И тщетны ваши потуги, господа писатели, поэты, сценаристы, публицисты, журналисты, художники, ссылаться на Конституцию, гарантирующую вам свободу думать, искать, получать, производить и распространять информацию. Для лингвистов и психологов, состоящих в штате Минюста, методические указания Минюста выше Конституции. Как говорится, кто платит — тот и танцует. Для судей же, следователей и прокуроров заключение экспертов — это непобиваемый козырный туз. Заметьте: даже не сама экспертиза в целом, а именно выводы. Именно на выводы сделал акцент прокурор в суде над Борисом Мироновым, избегая зачитывать всю экспертизу, чтобы не лезла в глаза неубедительность, псевдонаучность и противоречивость доказательств.
После экспертиз сторона обвинения явила суду своего главного свидетеля — заместителя председателя "Московского антифашистского центра" Дашевского, сделавшего своей профессией борьбу "против всех видов и проявлений фашизма и тоталитаризма", персонаж, известный десятками доносов (донос — тайное обвинительное сообщение представителю власти, начальнику о чьей-н. деятельности, поступках) на людей, имеющих честь, достоинство и мужество отстаивать права и интересы русского народа. Но ни одного вразумительного ответа от Дашевского, увы, услышать не довелось. Из 56 вопросов, заданных Дашевскому подсудимым Мироновым, судья Юлия Сафина сняла пятьдесят три, избавив от обязанности отвечать на вопросы, вскрывающие всю несостоятельность навета Дашевского. Всё, что удалось нам услышать от главного свидетеля обвинения, — несколько раз злобно брошенное в адрес подсудимого: "Этот! хочет разрушить наш конституционный строй!".
