Одна из таких известных нам по документам поездок состоялась в 1838 году, когда майор III отделения А. Васильев посетил около двадцати губерний. Однако судя по материалам, он не смог обнаружить какого-либо иностранного следа, зато чиновник чётко указал на другой источник смуты, вызвавший у него самое серьёзное беспокойство. Васильев повёл речь о староверии, влияние которого в народных низах оказалось весьма значительным. В его донесениях с тревогой оценивалась неблагонадёжность раскола, где крайние формы сопротивления (открытый бунт, самосожжения и т.п.), конечно, уходят в прошлое, но повсюду продолжает "тлиться дух дерзновеннейшего отвержения власти царя и гражданских законов". Наиболее зримо, по его наблюдениям, это ощущалось в Москве, где настрой на неповиновение лучше, чем в других местах, замаскирован религиозностью.
Такие выводы МВД полностью подтверждали и наблюдения немецкого учёного А. Гакстгаузена, предпринявшего примерно в то же время путешествие по России. "Староверы, — писал он, — имеют большое нравственное влияние на Россию…". Многочисленные секты, постоянно пополняясь из низших слоёв населения, отвергали культуру высших классов, считая её антинародной и если не предательской, то по меньшей мере чуждой России. Более того, в неприятии государства и церкви зримо просматриваются социалистические и коммунистические наклонности. По убеждению немецкого ученого, необходимо серьёзно взглянуть на раскол именно с этих позиций, поскольку Россия ещё плохо представляет, какие опасности и неожиданности грозят ей с этой стороны.
Как известно, западная Реформация, взорвав средневековый европейский мир, привела к кровопролитным войнам в большей части Старого Света. Их итогом явился порядок, подводивший черту под противостоянием католиков и протестантов и основанный на знаменитом принципе "cujus regio, ejus religio" ("чья страна, того и вера"). В результате сторонники и противники Реформации оказались по большей части разделены государственными границами. В России церковное размежевание поделило общество на два непримиримых лагеря: приверженцев старого обряда и последователей реформ патриарха Никона. Но в России это ожесточенное противостояние не привело к территориальному разводу враждебных сторон. Россия, в отличие от европейских стран, разделилась внутри себя: на географической карте она была единой, на деле же в ней образовались два социума с различной социальной и культурной идентификацией.
