Небо прорезала ветвистая молния, громыхнул гром, и полил дождь.
Эрик повернулся к стене и закрыл глаза. Через несколько минут посмотрел – за окном настоящий водопад. Паяц и есть паяц… но нет же, нет!
Стоит зажмуриться – и он опять в том гроте, слышит хруст пальцев под ножом, падает навзничь в воду под тяжестью мертвого тела.
Он сжал зубы и со свистом втянул воздух, словно от боли, – видения стали почти маниакальными.
Потом он спустил ноги на коврик и потоптался немного, пытаясь найти баланс, – его заметно качало. Чтобы заставить себя встать, пришлось сделать усилие.
За грохотом грозы скрип двери был почти не слышен. Эрик постоял немного, стараясь не глядеть на рюкзак в углу, где, завернутый в махровое винно-красное полотенце, лежал крест. Но не удержался.
Сверток казался очень легким. Не разворачивая, Эрик нащупал пальцами рукоятку креста.
Там, за стеной дождя, за густым сосняком, – торфяное болото. Сейчас бы пойти и утопить этот чертов крест, плевать на дождь… вот уж обрадуется эта профурсетка, да и девки из «Dykedivers», и вся эта газетная сволочь, включая поганых читателей! И самому неплохо бы утопиться. Надоело… Все равно никто его искать не станет.
Дайвер откинул полотенце. Идеально белый металл… ну нет, ни один нормальный человек не станет кидать такую штуку в болото. Он погладил крест. От креста исходил леденящий холод, точно его только что вынули из морозильника. Заломило не только кончики пальцев, но и всю руку.
Покачиваясь, Эрик направился в кухню.
Середина дня, но в кухне темно, фарфоровый светильник освещает только часть кухонного стола. Он сел на раздвижной диванчик и положил крест в центр светлого круга.
Сантиметров сорок длиной, выкованный, очевидно, целиком – никаких следов пайки или сварки. Только сейчас он заметил, что металл гладкий не везде – вдоль рукоятки вьется какой-то орнамент. Даже не орнамент, а надпись, но настолько мелкая, что прочитать ее невооруженным глазом, как он ни старался, не смог, – блестящий металл отсвечивал, и различить текст не удавалось. Лупа и мощный карманный фонарик не помогли.
Эрик сдался и снова завернул крест, чтобы на него не смотреть. Приедет Тительман – разберемся. Если этот сукин сын все-таки приедет.
Он покосился на спиральный блокнот у телефона, где он записал номер жирным графитовым карандашом. Позвонить ему, что ли, еще раз… впрочем…
графитовый карандаш?
Эрик, не вставая, заерзал по диванчику и дотянулся до блокнота и карандаша.
