Кабак, как и положено подобному заведению на Руси, стоял на отшибе, потому когда он занялся огнем, окрестные жители не сразу это заметили. Пытавшихся тушить мои драгуны отгоняли плетьми. Подъехавшему на коне в сопровождении ярыжек целовальнику Клим по моему приказу поведал -- мы-де по обыкновению охотились на татей, а они заперлись в корчме и так яростно отбивались, что ненароком сгорели. Тот помялся, но возражать не посмел, и мы отправились домой.
Явившись в занимаемый мною терем, я первым делом решил отправиться в баню. Чем мне нравилась жизнь в Новгороде -- так это баней. Не то чтобы в Европе были трудности с помывкой. Напротив, в каждом приличном постоялом дворе была большая лохань, где путешественник мог смыть с себя дорожную грязь, а в Швеции и вовсе бань, точнее саун, ничуть не меньше, чем в покинутой мной реальности, но все не то. Нигде вас не попарят так веником, не напоят душистым квасом, как у нас. У нас? Ну да, у нас.
Плеснув ковш кваса на каменку, я растянулся на полке. Неожиданно накатила усталость -- видимо, схлынул адреналин. Банщик запаздывал, и я чуть не уснул, когда моей спины коснулся веник. Эх, хорошо! Казалось, с каждым ударом из тела уходила немочь и кусками отваливалась грязь и кровь. Перевернулся набок и от неожиданности едва не упал с полки. Оказывается, парит меня не старик-банщик, а давешняя спасительница, которую я увез из кабака вместе с прочим добром. Ошалелыми глазами глянул на совершенно обнаженную девицу и не нашел ничего лучшего, как спросить:
-- Ты чего это?
-- Так, парю... веником!
-- Да чую, что не оглоблей, ты хоть бы рубаху не снимала.
-- Так и ты, господине, вроде без штанов. К тому же рубаха у меня одна осталась, не дали твои вои собраться.
-- Ты это, я женат вообще-то!
-- Так и я не сватаюсь вроде, а парю... веником!
Что-то я туплю, блин! Господи, на все твоя воля... но я ведь не железный!
Так в моей жизни появилась Настя. Когда она отмылась от той ужасной косметики покрывавшей ее лицо при нашей первой встрече, оказалось, что она очень привлекательная молодая женщина с правильными, четкими чертами лица, прекрасной, хотя и несколько полноватой, фигурой и просто умопомрачительными волосами. Среди вывезенного добра была шкатулка с бумагами, где среди прочего была и кабальная грамота на нее. Я сразу предложил ей вольную, тем более что хозяин ее "волей божьей помер", но она отказалась.
