Комната кукол | страница 48
Ну, за работу. До ужина еще много времени, и хотя Руфус полагал, что у меня уйдет где-то час на описание одной куклы, вначале мне потребуется больше времени, ведь я еще не привыкла к этой работе и не набила руку. Ладно, надо же было с чего-то начать. Я сглотнула. Ярко светило солнце, и в комнате было почти светло. Фарфоровые куклы смотрели на меня так невинно, будто вчера ничего и не случилось, и я все меньше верила в то, что действительно что-то услышала ночью. Кукла, которую я вчера держала в руках, не причинила мне никакого вреда, это я знала точно. И потом я могла показать Руфусу и Вайолет, как отлично справляюсь с описанием кукол. Лучше странная задача в жизни, чем отсутствие задач… Я сглотнула. И взяла куклу.
И опять мне подумалось, насколько же она тяжелая, эта рыжая куколка. Но в посылке не было весов, так что вес кукол, вероятно, не имел значения. Когда я взяла ее в руки, то почувствовала еще кое-что. Узнавание. Конечно, я была уверена, что это та же самая кукла, что и вчера. Она сидела слева на комоде, и ночью здесь кроме меня не было никого, кто мог бы ее куда-то переставить. Но дело было не в этом. Я узнала ее не потому, что она выглядела точно так же, как и вчера. Нет, у меня возникло ощущение, что я уже видела ее раньше. Что мы знакомы. И что сегодня она рада мне куда больше, чем вчера. Это меня разозлило.
– Если это ты вчера смеялась… – начала я, но в тот же момент осеклась, ругая себя за разговоры с фарфоровыми куклами, которые не могут ответить. – Если ты еще раз так поступишь, я швырну тебя об стену, и посмотрим, кому будет не до смеха!
Мне показалось, что в углу кто-то хихикнул. Кто-то смеялся надо мной, но впечатление было смутным, будто я улавливала его только краешком сознания, совсем не так отчетливо, как вчера ночью. Может, это было воспоминание о вчерашнем смехе, которое будет преследовать меня ближайшую пару дней, пока я не привыкну к этим куклам. А разговоры с ними… Мысль была невеселой, но мне больше не с кем было поговорить. Руфус и Вайолет разрешали мне открывать рот, только когда им хотелось что-то услышать от меня, и хотя я могла перекинуться парой слов со слугами, например с Люси, сейчас они были далеко, и не могла же я ходить за ними хвостиком и мешать работать, просто чтобы поговорить о куклах. Они бы меня не поняли, к тому же мне было запрещено так делать.
Поскольку стула в комнате по-прежнему не было, я устроилась с куклой и всем необходимым на ковре. У стен горели свечи, но, чтобы лучше видеть, я поставила рядом с собой и керосиновую лампу, следя за тем, чтобы она не опрокинулась. Со скрещенными ногами, как портняжка, я приступила к работе. Я не сказала этого Руфусу и Вайолет, но такая работа не была для меня совсем уж в новинку. Да, у меня никогда не было кукол, но когда в приют Св. Маргариты попадал ребенок – например, его оставляли в одеяльце на пороге, – нужно было подойти к делу с должным тщанием. Мисс Монтфорд вызывала двух девочек постарше – в том числе и меня, например, – и брала свою книгу для записей. Рост, вес, объем головы, особые приметы, все, что потом поможет понять, кто же этот ребенок, – вот что попадало на страницы этой книги. Однажды я даже нашла там записи о себе, но мне это не особенно помогло. Конечно, когда-то мой рост составлял сорок восемь сантиметров, а волосы были черными (наверное, однажды они просто выпали, а потом выросли уже такими грязно-русыми). Кроме медальона, о котором я и так знала, ни о чем важном речь не шла. А я-то надеялась прочесть там описание приметных родинок, которые я не видела, потому что они находились, скажем, на спине. Вдруг я нашла бы какие-то признаки того, что я давно потерянная принцесса… Но ничего подобного. И я прекратила поиски. Все равно от них не было никакого толку. Я та, кто я есть, вот и все.