Её не интересовало, по чьей милости шлюпка чуть было не перевернулась, почему Толька не просто бросил борт баржи, а запрыгнул на неё. Ей, видите ли, интересно было узнать: смог бы я так, как Толька прыгнуть! Я взял её за руку и, конечно, не стал говорить о том, почему другу моему прыгать пришлось, а сказал, что для точного ответа нужно побывать в Толькиной ситуации. Без этого, мол, говорить можно что угодно. На словах все мы герои. Но Верка слушать меня не стала, со злостью руку выдернула и выпалила:
– Вот ты всегда такой! Интеллигентишка закаканый! – Скорчила гримаску мерзопакостную. – Всё у тебя надо проверить-выверить. А у него времени на проверки не было! Понял? Не было! И он прыгнул! Вот поэтому я его и люблю! А ты бы до самого Чёрного моря думал: прыгать или не прыгать? Я тебя – ненавижу!
Меня почему-то даже не задели её слова. Я только сказал:
– Волга, между прочим, впадает в Каспийское море. А ты – дура.
Повернулся и ушёл. Что-то щёлкнуло во мне, переключилось. И закончилась моя любовь к Верке. Вот тогда Юрьев и рассказал про поцелуйчики. Виновато взглянул, положил руку мне на плечо.
– Не переживай. – Покачал головой. – Точно тебе говорю: Верка не твой кадр.
Я его руку сбросил, улыбнулся.
– Конечно не мой. С чего ты взял? Я и не переживаю. Понятно: она – твой кадр. А насчёт ваших обжимансов ты мог бы мне и раньше рассказать.
Он виновато посмотрел на меня.
– Конечно, должен был. Да с духом не мог собраться. А потом: ты ж по вечерам такие интересные байки нам рассказывал! Не мог я от этого отказаться!
– Ладно, кончай ерунду пороть. Я особо по Верке не тоскую. Как-то сразу всё перегорело. – Взглянул на него. – И тебе, мой друг, скажу откровенно, согласен – не мой она кадр. Но и не твой. Пустая она. Кроме ножек стройных и мордашки ничего в ней нет. А тебе, как моряку, она тем более не подходит. Ты в море на полгода, а она куда?
Толька поморщился, почесал затылок.
– Да знаю я, что она мне не пара. Знаю, а завязать не могу. Тянет меня к ней, как муху на мёд! Каждое утро говорю себе: «Всё, пора кончать. Сегодня последняя встреча». А увижу – обо всём забываю. И так изо дня в день.
– Волю тебе, капитан, надо воспитывать. Волю. А то толку из тебя не выйдет!
И действительно, ничего хорошего у Тольки с ней не получилось. Он после школы уехал в мореходку, а Верка через год замуж выскочила. Так и закончилась их любовь.
Лёшка снова улёгся на живот, стал думать о Тольке. Вот это друг. Вот это навсегда. И никакая Верка нам не помеха. Вспомнилось, как однажды днём Алексей с Лизой и маленьким Дениской отправились в Сокольники полакомиться шашлыком. У Алексея в тот день образовался выходной, у Лизы занятия начинались только в обед, ну а Дениска вообще был свободен, как ветер. Народу в это утреннее время в шашлычной почти не было, и Сидоровы, что называется, гуляли. Шашлык был прекрасный, мороженое ещё лучше. Взрослые, несмотря на то, что Лизе нужно было на работу, а Алексею за руль своей «шестёрки», позволили себе по бокалу сухого. Все веселились, Лёшка строил рожицы Дениске, тот заливался смехом, Лиза потешно морщила свой носик, пыталась утихомирить мужичков, но наконец, сама не выдержала и залилась колокольчиком. Глаза у неё были счастливые. Не часто им удавалось так беззаботно посидеть в кафе. Дома, конечно, было не то. Но всему хорошему приходит конец. Когда время истекло, Лиза с Дениской двинулись к выходу, а Алексей к кассе. Уже протянув деньги кассиру, Алексей повернулся к выходившей из кафе жене и спросил:
