Ты, конечно, герой, но ты же сам понимаешь, что в своем теперешнем состоянии никак не можешь быть мне полезен.
Я не думаю, что есть смысл продолжать наши отношения.
Фрау Амалия сказала, что ты в коме и неизвестно, очнешься ли.
На тот случай, если ты очнешься, я передала с ней письмо.
Надеюсь, ты не слишком расстроился. В конце концов, если ты все же придешь в себя, тебе все равно придется привыкать к новому образу жизни.
Удачи.
Николь».
Еан считал себя достаточно закаленным в области взаимоотношений с противоположным полом, но даже его захлестнула волна отвращения к цинизму, сквозившему в каждой строчке: «Надо же – неприятность! Да если бы не мое вмешательство, парень до конца жизни оставался бы прикованным к постели. И это она называет неприятностью!»
Пожалуй, Стефану было от чего впасть в отчаяние.
С другой стороны…
– С другой стороны… – Еан решил брать быка за рога. – С другой стороны, она ведь не знает, что ты очнулся.
– Знает. Мама ей сказала.
– И что?
– И ничего. Она сказала, что все уже для себя решила и не хочет подавать ложных надежд.
– Понятно. А ты? Ты чего хочешь?
– А что, ты можешь ее вернуть?
В голосе Стефана явственно прозвучал сарказм, и это было хорошо.
– Вопрос не в том, что я могу, а что – нет, а в том, чего хочешь ты. Что ты сам для себя считаешь правильным? Возможно, она изменит мнение, когда узнает, что уже через пару недель ты и думать позабудешь о переломанных костях. – Еан не стал добавлять, что впереди долгий период восстановительных тренировок.
– И что? Что это изменит? Я имею в виду, – Стефан решил внести уточнение, – что отношения двоих – это вопрос доверия, а не каких-то там костей. Даже если она передумает и вернется, как я смогу ей верить?!
Возразить на это было нечего.
Собственно, Еан прекрасно понимал, что Стефан прав, и несказанно обрадовался, что тот сам пришел к единственно правильному решению. К тому же такое состояние дел очень устраивало самого Еана. В конце концов, у него-то тоже есть свои планы, и никакая Николь туда вовсе не входит.
– Так ты будешь сообщать ей о своем выздоровлении?
– Нет! – Ответ был произнесен вслух и прозвучал более чем категорично. – Нет! Предателей не прощаем.
В памяти Стефана тут же вспыхнуло воспоминание, давнее, еще совсем детское, и Еан увидел нескладного мальчишку, чье лицо густо усыпали рыжие точки, почему-то особенно плотно облюбовавшие нос, а волосы – тоже рыжие – торчали в разные стороны забавными вихрами. Несмотря на невысокий, почти на полголовы ниже Стефана, рост, он покровительственно держал руку, белую кожу которой тоже густо покрывали веснушки, на плече друга. «Предателей прощать нельзя, понимаешь?!»
