Тогда он зажмурился и доверился своему чутью, призвав на помощь спящую глубоко внутри способность видеть сердцем.
С ещё одним отчаянным рывком, Тор снова вытянул руки перед собой, на удачу прощупывая воду впереди, и на этот раз за что-то ухватился. Это был рукав.
Обрадованный, он подтащил О'Коннора к себе и плотно обхватил за пояс. Тот оказался неожиданно тяжёлым, и оба камнем пошли ко дну.
Не выпуская товарища, Тор умудрился развернуться и из последних сил устремился обратно к поверхности. Каждый его мускул горел от напряжения, всё его тело протестовало, но он брыкался, отталкивался, и плыл к свободе. Вода была такой густой и тяжёлой, что Тору казалось, будто его лёгкие сейчас взорвутся от давления. Каждый гребок давался ему с таким трудом, будто он тащил на себе весь мир.
Когда он уже решил, что не справится и канет в небытие вместе с О'Коннором в этом жутком месте, вода над ним внезапно расступилась. Жадно хватая воздух ртом, он оглянулся по сторонам и с облегчением заметил, что они вынырнули по другую сторону Пролива Безумия, в открытом море. Голова О'Коннора тоже показалась над поверхностью, он пришёл в себя и начал отплёвываться, и облегчение Тора стало полным.
Тор смотрел, как безумие покидает его друга и уступает место его обычному ясному разуму.
О'Коннор несколько раз моргнул, откашлялся, отдышался и вопросительно посмотрел на Тора.
"Что мы здесь делаем?" – спросил он растерянно. "Где мы?"
"Торгрин!" – позвал кто-то сверху.
Тор услышал всплеск, обернулся и увидел, что рядом с ним в воду упала толстая верёвка. Он поднял голову и увидел Эйнджел и остальных, стоявших у перил на палубе корабля. Они плыли к Тору и О'Коннору, чтобы их подобрать.
Тор одной рукой схватился за верёвку, другой крепче перехватил друга, и Элден на другом конце мощными рывками начал поднимать их вдоль борта. Другие воины Легиона присоединились к нему и стали тянуть все вместе, поднимая Тора с его ношей всё выше и выше в воздух. Наконец они оба перевалились через борту и с громким стуком приземлились на палубу.
Тор, измученный, запыхавшийся, всё ещё плюющийся морской водой, растянулся на досках рядом с О'Коннором и поймал на себе его усталый, но благодарный взгляд. Слова были не нужны – Тор всё понял. У них были свои негласные знаки. Они были братьями по Легиону. Жертвовать собой за друга было для них обычным делом. Ради этого они и жили.
Вдруг О'Коннор расхохотался.
Поначалу Тор испугался было, что безумие одолело его вновь, но потом он понял, что с О'Коннором всё было в порядке. Он просто опять стал самим собой. Это был смех от облегчения, от радости возвращения к жизни.
