Ликополз перенесла Тора к кораблю, нырнула вниз и замедлилась, позволив ему спрыгнуть на палубу. Он смотрел на неё снизу вверх и видел, как разочарованно трепещут её и крылья и как сильно ей хочется, чтобы он снова её оседлал.
Тор покачал головой.
"Нет, Ликополз", – сказал он ей. "Там, куда мне нужно, ты не пригодишься. Зато ты можешь помочь мне кое в чём другом: лети и найди мою любимую. Найди Гвендолин, где бы она ни была. Передай ей, что я жив. Что Гувейн жив. И спаси её, что бы ей ни угрожало".
Ликополз понимающе вскрикнула, но осталась парить над кораблём, явно не желая расставаться с Тором.
"ЛЕТИ ЖЕ!" – приказал он ей твёрдо.
Ликополз нехотя развернулась и улетела, растворяясь в облаках.
Остальные собрались на палубе вокруг Тора и изумлённо смотрели на него. Он же смотрел далеко вперёд, туда, где шумел водопад крови. Он знал, что нужно делать.
"Братья и сёстры", – обратился он к ним. "Сегодня вечером мы попадём в Землю Крови".
Гвендолин рядом с Королевой, которая вела её по изящным золотым надземным переходам, соединявшим большинство зданий в столице Перевала. У них под ногами была тропинка, мощёная брусчаткой из чистого золота, и возвышавшаяся на пятнадцать футов над городскими улицами. Этими переходами пользовались только члены королевской семьи – так они добирались из замка в любой уголок столицы. За Гвен и Королевой шли придворные слуги и несли над ними зонтики, защищая их от солнца.
Королева, в знак особого расположения, настояла на этой экскурсии, и теперь нежно держала Гвен под руку. Она с удовольствием показывала гостье все достопримечательности, указывала на дома с необычной архитектурой, рассказывала о разных районах своего древнего города. Гвендолин было с ней легко – ей уже давно не хватало такой подруги. Иногда в Королеве ей даже виделась заботливая мать, которой у неё никогда не было.
Это заставило Гвен задуматься о своей настоящей матери. Та была холодной и жёсткой королевой, всегда мыслившей категориями блага для своего государства, даже если это противоречило интересам её семьи. Она всегда была отстранённой и строгой матерью, и Гвен бесконечно ругалась с ней и боролась за право на свои собственные решения. Гвендолин вспомнила, как познакомилась с Торгрином, и как это обернулось бесконечными попытками её матери не дать им быть вместе. От этих воспоминаний в ней вновь ожили старые горечь и обида.
Затем цепочкой потянулись другие картины из прошлого, другие места. Гвен вспомнила балы при дворе отца, куда все надевали свои лучшие наряды, рыцарские турниры, фестивали – долгие годы изобилия и беспечности, добрые времена, которым, как ей тогда казалось, не будет конца. Ей вспомнился Торгрин, каким она впервые его увидела – юным наивным парнем, в первый раз попавшим в Королевский Двор. Это было будто в другой жизни. Ей казалось, что она с тех пор сильно постарела – столько всего изменилось в её жизни. Даже здесь, посреди великолепия этого места, ей не удавалось представить, что дни покоя и безопасности снова могут для неё наступить.
