Эту гонку не на жизнь, а на смерть заметили дети, загоравшие на берегу и криками пытались отпугнуть преследовательницу, даже кидали камни, что на щуку не имели никакого воздействия. Казалось бы участь опрометчивого Евсея, силы которого были на исходе, решена – никто ещё в этом озере не уходил от монстра! Но на своё спасение и беду этой злюке карась вовремя заметил родное убежище из сплетённых сетью корней, куда он и юркнул – щука неосмотрительно кинулась за ним да там вся и запуталась, задохнулась в корнях, что туго обвили жабры и тело ненавистного и им врага! Из последних сил била она мощным хвостом, вздымая волны под берегом, но было уже слишком поздно!..
Хлынул летний ливень, осаживая поднятую со дна озёрную муть – и снова стало так тихо и мирно, что не все сразу поверили в это, да бесстрашный Евсей развеял все сомнения! Озеро ожило вместе со своими обитателями, даже камыш и тальники весело, что давно не случалось, зашумели на тёплом ветру, возвещая людям и миру о постигшем всех снова счастье!!!
А над той озёрной кручей, где нашла смерть щука-монстр, взрослые, поверив рассказам детей-очевидцев, установили бронзовый памятник карасю-герою на маленьком постаменте в виде крутого гребня волны, и каждый, кто приходит на водоём, считает своим долгом погладить Евсея-спасителя, зорко охраняющего покой озера. От тёплых людских ладошек бронзовый карасик в лучах солнца стал блестеть почище настоящего золота, рассказывая людям о добре и зле и о нечеловеческой храбрости в борьбе со смертельной опасностью!
Не знаю, жив или нет сейчас тот карась, но снова многочисленная его братия, на утренней и вечерней зорьке плескаясь в воде, каждый раз напоминает о нём и о той сказке, из которой можно извлечь урок и нам, людям, ради продолжения мира, тепла и света для всех живущих на этой прекрасной и такой доброй земле…
Это было очень давно, так давно, что никого из живых свидетелей не осталось, знавших этого славного котика, прозванного любовно в народе Боцманом из-за его непомерно огромных на представительной морде усищ, парусящих на ветру, и чёрных полосок на широкой груди, как на тельняшке. Лишь благодарная человеческая память, обросшая, правда, от времени байками-небылицами, словно ракушечником стоящие на приколе рыбацкие шхуны, да жестяной кот-флюгер, что всё ещё скрипит-вертится на крыше старенького маяка, напоминают людям о примере верности брата нашего меньшего и веры в лучшее, несмотря на покинувшую надежду…
