– Нас хотели изнасиловать, – ответила я жалобно, пытаясь пробудить в мужике сочувствие. Вдруг пожалеет нас и не возьмет пятьсот рублей, о которых мы договорились заранее.
– А вы и убежали? – загоготал тот.
– Ну да, – неуверенно сказала я, не понимая, что его рассмешило.
– Дурочки! – снисходительно заявил водитель. – Согласились бы сами, и никто бы вас насиловать не стал!
Я помолчала, ошеломленная таким решением нашей проблемы. Потом сказала:
– Да как-то все не по-людски. Никаких ухаживаний, комплиментов… Водки налили, огурец дали… И все.
– Во! – мужик поднял указательный палец. – К вам со всей душой, даже водки налили, а вы фордыбачите!
Домой мы добрались в пятом часу утра. Пошли сразу к Янке, мне совсем не хотелось сталкиваться сейчас с мамой. Подруга прямо в шубе прошла в свою комнату и села на кровать. А я тихонько, чтобы не слышали ее родители, побежала в ванную отогреть заледеневшие руки и лицо. Из меня перла какая-то неудержимая энергия, кровь просто бурлила от адреналина. Я ощущала такой прилив сил, что могла бы запросто свернуть Эльбрус, ну или хотя бы вызубрить все крылатые фразы по латыни. Мне хотелось скакать, орать во все горло. Чтобы умерить свой пыл, я сделала несколько приседаний, потом вернулась к Янке. Она сидела, закрыв лицо руками, раскачивалась из стороны в сторону, и из ее горла летели сдавленные звуки:
– Ах-ха-ха-ха!
Я присела перед ней на корточки и заглянула в лицо:
– Ты чего, Лисименко? Ты ржешь или ревешь, что-то я не пойму?
Она подняла голову и захохотала сквозь слезы:
– По… по…
– Тише, чего разошлась? – шикнула я на нее. Истерика, все ясно. Какие мы нежные! Просто пансион благородных девиц! Подумаешь, хотели изнасиловать! Ведь не получилось же, чего теперь в истерике биться?
– По… жрали… и… уш… ли… Пожрали и ушли, – едва выговорила она сквозь всхлипы и вдруг, замолчав на мгновение, молниеносно катапультировалась из комнаты.
«Затошнило», – решила я и пошла за ней.
Янка стояла в коридоре, бессильно опустив руки, а возле двери туалета, прикрыв глаза от блаженства, сидел Христофор. Из-под его хвоста растекалась огромная желтая лужа.
– Не успела, – коротко констатировала я. Просто невероятно, как она смогла его услышать!
Янка посмотрела на меня и засмеялась обыкновенно, уже безо всякой истерики.
– Янка, у тебя пожрать есть? – спросила я. – Что-то я проголодалась после этих шашлыков.
На наш дикий первобытный смех вылетели оба полуодетых родителя.
