– Иннокентий Пантелеевич поставил меня в известность относительно вашего третьего задания по роману Оскара Уайльда «Портрет Дориана Грея». Вы готовили седьмую, восьмую и девятую главы…
– Нет, только восьмую и девятую! – неосторожно вылез Борька, непонятно каким чудом разобрав последнюю фразу с порядковыми числительными. – Седьмая глава была во втором задании. Мы ее уже разбирали.
– Просто нонсенс! – возмущенно произнесла Мамонтова после десятисекундной паузы, во время которой пыталась уничтожить нашего артиста испепеляющим взглядом. – Это неслыханно! Как ваша фамилия, молодой человек?
– Горохов, – пробормотал Борька.
Слово «name» он, оказывается, за этот семестр запомнил.
– За время вашего пребывания здесь, господин Горохов, никто не удосужился поставить вас в известность, что перебивать вашего преподавателя непозволительно? Тем более таким грубым образом! Тем более по-русски! Тем более сидя! Вы что, господин Горохов, считаете ниже своего достоинства подняться, когда разговариваете со стоящим перед вами преподавателем?
Борис захлопал глазами. Он, конечно, уловил суть гневной тирады на чужом языке и понял в общих чертах, что на него катят бочку. Но чем конкретно он разозлил тетку в красном, от его понимания ускользнуло. А с такими лексическими оборотами, как «считать ниже своего достоинства» и «непозволительно перебивать», он вообще столкнулся впервые. Данилевский нас такими сложностями пока не особо напрягал.
– Встань. И отвечай по-английски, – прошипела ему я сквозь зубы, видя, что он не врубается. В нашей группе было нечетное количество учащихся, и Борис кочевал по всем партам, замещая собой отсутствующих девчонок, так как у него никогда не было учебника. Сегодня он сел со мной, потому что моя постоянная соседка подхватила какой-то невероятно сложный вирус гриппа.
Борька поднялся, чем вызвал у Мамонтовой новый выброс яда.
– Оказывается, господину Горохову вовсе не трудно стоять на ногах! Теперь попытайтесь объяснить мне все, что вы хотели сказать ранее, но по-английски, будьте любезны.
Все замерли, пригнувшись к своим партам. В полнейшей тишине было слышно, как скрипят гороховские мозги, пытаясь выстроить хоть одну мало-мальски грамотную английскую фразу.
– Я вся внимание! – едко напомнила Елизавета Ильинична. – Продемонстрируйте нам свою резвость, направленную в нужное русло.
– Я… Я хотел сказать… Мы читаем… Нет, мы должны читать… – неуверенно начал взмокший Борис на чудовищном английском.
