Они никак не могли понять, что все неладности в Перестройку и после нее обрушившиеся на сельское хозяйство, это не временные трудности, а рассчитанное удушение и достаточно быстрая ликвидация. Как долго им в это не верилось.
В памяти моей возникает, быть может, самый яркий для наших мест случай. Председатель заволжского колхоза «Дружба» A.A. Розанов, человек красивый и внешностью, и душевно, честный патриот колхозного строя, отчаянно защищал свое хозяйство ото всех бед, обрушившихся со всех сторон и, попадая в Мышкин на наши гражданские встречи, с тревожным душевным волнением громко спрашивал себя и нас: «Неужели это конец? Неужели твердо решили с колхозами покончить?» И громко рассуждая, скорей сам с собой, нежели с нами, продолжал: «Так ведь ошибутся! Работать врозь мужики давно разучились. Самостоятельной жизни боятся. Вкалывать, как их прадеды, никто не хочет. И не будут! Разбегутся, как тараканы, а потом будет не собрать… А уж дети этих «беглецов» к земле никогда не придут, мужиком-то ведь надо родиться! Неужели там «вверху» это непонятно?!»
Мы не знаем, понятно это было или нет новым вожакам России, но вся жизненная реальность ясно говорила о полном завершении как прежней системы сельского хозяйства, так и о завершении прежней востребованности районных городов. Коль не стало колхозов и совхозов, то не стал надобен и весь райцентровский комплекс обслуживавших их организаций и предприятий. Не нужны стали ни «Сельхозтехника» и «Сельхозхимия», ни транспортники и мелиораторы, ни «бытовики», ни строители. Даже ветеринарная станция, без которой на селе просто невозможно, стала никому не нужной, если в деревнях от прежних тысяч и десятков тысяч голов скота остались в лучшем случае сотни, а то и всего десятки голов. И несчастные «последние герои» этой исчезающей системы начисто утрачивали всякую опору под ногами и всякий смысл своего бытия.
Уже названный мною старый вожак A.A. Розанов сохранил свой колхоз. Может быть, единственный в России. Это колхоз ничего не пашет и не сеет, ничего не имеет и ничего не производит. Он лишь сохраняется в списках сельхозпредприятий района, и в нем два человека – сам Розанов и его жена. А имущество колхоза – это, пожалуй, одна колхозная печать, хранящаяся дома у Анатолия Александровича, как гордая и горькая реликвия прежних славных лет. Так завершают свой путь «последние могикане» колхозного мира, не сумевшие и не пожелавшие искать для себя других путей и дел.
