Никандр удивился и несказанно обрадовался, когда мы ввалились к нему всей толпой. Ноги его были в кандалах. В следующий миг он поспешил навстречу хозяину, желая поцеловать ему руку. Но хозяин не дался, отрезав:
— Оставь, сейчас не до телячьих нежностей!
Я не знаю, кто далее сбивал Никандру цепь с кандалов молотком и зубилом, принесенным Квинтом Лентулом в свертке, а кто привязал к столу связанные скатерти, чтобы они спускались из окна для имитации побега, ибо меня отправили на улицу караулить.
— Если увидишь на улице прохожих, свистни один раз, чтобы мы подождали, а если кто войдет в башню, свистни два раза, — приказал мне Аристид.
Я на вид был озорной мальчишка, поэтому мой свист вряд ли кого мог заинтересовать. Но на улице никого не было, и свистеть мне не пришлось.
Когда почти совсем стемнело, из окна была выкинута веревка из связанных скатертей и из башни вышли вначале Квинт Лентул и Леонид, а затем Никандр и Аристид, и они пошли разными путями, пока все вместе не встретились у опушки леса на горной тропе, ведущей к пляжу у «зеленого мыса» (так мы привыкли называть этот пляж).
Тут Аристид вынул из-за пазухи сверток и передал хозяину.
— Это перерисованные карты Спартака, — сказал он. — Спартак собирается послезавтра покинуть город. Ты должен доплыть на лодке до Фламинии, ну, до деревни за горой, ты должен гору оплыть. Там нет людей Спартака. Там живут бедные колоны, грабить некого, и рабов ни у кого нет. Спартак не будет туда заходить.
Тут же Квинт Лентул отдал хозяину ключи от замка на цепи, которой лодка на «пляже у зеленого мыса» была привязана к дереву.
Никандр не мог с нами отправиться, ибо ему нужно было осмотреть раненых, прятавшихся в горах, к которым Квинт Лентул и Леонид должны были его провести.
— А Калиса? — спросил Никандр.
О Калисе, действительно, забыли. И вопрос Никандра застал всех врасплох. После минутного молчания хозяин мне приказал:
— Бегом, во всю прыть, домой за Калисой, и обратно — оба бегом. Я буду вас ждать на полянке на тропе, ведущей к пляжу, это, значит, на середине пути.
Я помчался домой и разбудил Калису. Идти в темноте она боялась. Но я сказал ей, что это приказ хозяина, а она была рабыня и знала, что приказы хозяина не обсуждаются. Она накинула на плечи платок, и мы побежали к пляжу. Но я не сообразил, что девочки не могут бегать с такой скоростью, как мальчишки. Калиса вскоре запыхалась, утомилась и пошла шагом. Меня это злило, ведь я получил приказ хозяина доставить ее бегом, и по дороге я дразнил ее «черепахой». Мы уже почти дошли до места, как на тропе показался силуэт хозяина. «Дура, беги», — сказал я своей спутнице тихо. И тут же пожалел о сказанном, ибо Калиса побежала и в темноте спотыкнулась о корягу и упала. Она хныкала, что ей больно и не хотела вставать. Хозяин подошел к нам сам и дал ей оплеуху, так что она замолчала, но встать все равно не могла.
