Свое отношение к Радеку Зиновьев недвусмысленно выразил в письмах Каменеву, направленных после 27 июля из Кисловодска: «Теперь Карлушка Радек делает склоку… Он пишет нам нахальные письма, посылая копии Троцкому… Ссылка Карлушки на единогласное постановление Президиума ИККИ - жульничество»13 .
Следует отдать должное политическому чутью автора этих строк, прошедшему жестокую школу выживания в эмигрантских кругах. Эпизод, связанный с мнимым благоволением Сталина к Радеку, привел Зиновьева не только к эпистолярным протестам, но и к глобальным обобщениям: «Мы этого терпеть больше не будем. Если партии суждено пройти через полосу (вероятно, очень короткую) самодержавия Сталина - пусть будет так. Но прикрывать все эти свинства я, по крайней мере, не намерен. Во всех платформах говорят о "тройке", считая, что и я в ней имею не последнее значение. На деле нет никакой тройки, а есть диктатура Сталина»14 . Поставив верный диагноз болезни, Зиновьев ошибся в оценке ее значения для судеб партии и страны - речь шла отнюдь не о легком недомогании, а о разраставшейся опухоли единовластия.
Окрыленный своим июльским успехом, Радек начал расширять плацдарм для дальнейшего наступления. Он несколько раз обращался за поддержкой к Троцкому (который тоже находился в Кисловодске, но не общался с коллегами по Политбюро), но получал весьма уклончивые ответы. «На Вашу телеграмму о том, какой совет дать КПГ по поводу выступления 29 июля, ответить не могу, так как не располагаю информацией», - писал Троцкий 6 августа15 . Здесь же он выражал непонимание, как можно форсировать революционное развитие в Германии и в то же время сокращать Красную армию. Для руководителей РКП(б) не было секретом, что подталкивание германских коммунистов к захвату власти чревато военным столкновением со странами Антанты. Сохранявшаяся вера в пролетарскую солидарность подпитывала авантюристические расчеты на то, что при помощи новой войны удастся разжечь угасшую было мировую революцию.
Хотя надежды на близость «германского Октября» объединяли всех членов руководства российской партии, каждый совмещал их с собственными интересами. Троцкий вновь почувствовал шанс возглавить боевые порядки коммунистических армий. Его главный оппонент Зиновьев рассчитывал больше на аппарат Коминтерна, где лишь Радек был явным приверженцем Троцкого. Сформулированные Зиновьевым в середине августа тезисы о положении в Германии ориентировали РКП(б) и КПГ на подготовку решительных боев за власть в этой стране.
