Более чем за четверть века педагогической деятельности Косогоров не помнил ни одного выпускного класса, который бы не договаривался о ежегодных встречах «до конца жизни». Но за все это время, кажется, два или три класса встретились на следующий год, да и то половинным составом. Еще через год и эти не встречались. Однако, разочаровывать молодых людей было неудобно. Особенно сейчас. И он сказал:
— Это замечательно! К сожалению, мы в свое время до этого не додумались.
И тут заговорили все наперебой. Все загорелись идеей устроить встречу соучеников Косогорова. Николай Артемьевич против этого не возражал. Ему даже понравилась идея встречи через тридцать три года, да и фамилии соучеников были записаны на обороте фотографии. Так что разыскать их было не особенно трудно.
В общем, когда из окон стали высовываться заспанные лица жильцов, разбуженных поднятым на улице шумом, когда после просьб послышались угрозы и ругань, компания разошлась, но первый камень для устройства встречи был заложен. Чтобы все было интереснее, все бывшие соученики и пионеры звена Косогорова должны были увидеть друг друга только на самой встрече.
Шли дни, недели, и вот как-то под вечер к Косогорову пришел Вадим Маслов, назначенный «уполномоченным по розыскам», и сообщил, что встреча состоится на следующий день.
— Кто же будет из моих пионеров? — полушутливым тоном спросил Николай Артемьевич.
Вадим поправил сползавшие тяжелые очки и пожал плечами:
— Завтра увидите. Итак, в пять вечера, в парке Культуры, около фонтана.
Точно в назначенное время Николай Артемьевич Косогоров подошел к фонтану. Он был несколько взволнован и зябко потирал руки.
— Ну-с? — проговорил он, пытливо вглядываясь в лица своих бывших учеников. — Где же вы прячете их от меня?
И в это время за его спиной раздался хрипловатый и наглый женский голос:
— Товарищ звеньевой! Пионерка Шура Виноградова явилась на сборы!
Косогоров вздрогнул от неожиданности и, повернувшись, увидел толстую приземистую женщину в вызывающе ярко-красном платье. Лицо ее, с маленькими, заплывшими жиром глазами, было помято, потрепано и сильно накрашено. Рыжие волосы взбиты копной. Она по-пионерски салютовала, приложив руку запястьем наискосок ко лбу, и, стараясь стоять «смирно», выпячивала живот.
«Это Шурочка?» — подумал, неприятно пораженный, Косогоров. И он невольно припомнил малорослую, щупленькую и очень тихую девушку. — «Кажется, она была тогда брюнетка?..»
— Колька, мерзавец, целуй в щеку, у меня губы намазаны! — громко и хрипловато выкрикнула Виноградова и, бесцеремонно взяв Николая Артемьевича за уши, обеими руками потянула на себя.
