— Живой! Как ты нас всех напугал! А мы, признаться, уже подумали, что тебе… — майор запнулся, поняв бестактность своих слов.
— Подавятся… — Захаров даже не заметил неловкости майора, и крамолы в его речах. То, что тот говорил, вертелось в голове у Захарова уже несколько дней и примерно в тех выражениях. Он ходил по краю и не всегда сам понимал, где кончается одно состояние души и тела, а где — другое. — Я просто ненадолго отлучался. По интимным делам…
Он не стал говорить майору о своей рискованной вылазке к пистолету. Пока это касалось лишь его одного.
— Значит, так, Захаров, — деловитым, но ещё полным недавнего волнения голосом сказал майор. — За тобой уже готовится наш вертолёт; примерно через час он будет на месте.
— А если ЭТИ его собьют?.. На лету… — забеспокоился Колька. Он уже успел обрести призрачную пока надежду и жутко боялся, что у него её могут опять отнять. Навсегда…
— Тихо, Захаров!!! — осадил его майор. — Не учи! Учёные уже! Позавчера мы потеряли сразу два вертолёта. Один патрульный, а другой был спасательным. И оба — в районе Семёновского леспромхоза. Так что твоё предупреждение было бы для нас новостью только два дня назад. Но не сегодня! Не бойся, вертолёт штурмовой, бронированный. И мы ещё кое-что добавили пилотам для безопасности… Будем надеяться, что всего этого будет достаточно…
— Ага, — успокоившись, поддакнул Захаров. — А как, вообще, обстановка, майор? Если можно, конечно.
— Плохо, Захаров… — вздохнул Сергеев. — Молчит целый район диаметром в три сотни километров… Хотя связь и есть. Одни просто не отвечают на звонки, у других занято на веки вечные. Видать, пытались позвонить, предупредить, трубки сняли, и на этом всё кончилось…
— Да, плохо… — согласился Захаров. — Много времени потеряно… Слишком глухие места… В городе давно бы уже разобрались и среагировали…
— Кто мог знать?..
— Да, конечно. Кто мог…
Захаров поёжился в мокрой, холодной одежде. В трубке спокойно и потому успокаивающе дышал майор, согревая Кольке вымороженную холодом и страхом душу. Тот мог даже не говорить ничего утешительно; Захарову достаточно было его ровного дыхания в намертво прижатой к внемлющему уху трубке.
— Слушай, майор, — вдруг спросил Захаров. — У тебя сейчас найдётся для меня время?
— Пока есть немного. А в чём дело?
— Я хочу, чтобы ты меня выслушал. Мало ли что может случиться, а мой опыт, я думаю, может пригодиться другим. Да и мне как-то легче на душе, когда я с тобой разговариваю…
