…Добравшись, в конце концов, до здания полиции, Захаров осторожно обошёл его кругом, наглухо закрыл все ставни на окнах, и только потом зашёл в него, для верности забаррикадировав изнутри ещё и все двери.
Сев в потерявшее хозяина, остывшее меньше, чем он сам, кресло лейтенанта, Николай снял с его рабочего телефона трубку, скрючившимся от холода пальцем на ощупь набрал номер областной АТС, и, затаив дыхание, стал ждать, надеясь на ещё возможное чудо. Ему невыносимо долго не отвечали, заставив его вновь испытать так и не ставший для него привычным животный ужас.
…— Девятая у телефона! — Гласом Небесным расколол стиснутое стенами и мёртвой тишиной пространство кабинета очень недовольный высокий женский голос.
Захаров мгновенно узнал его.
— Танечка… — сказал он радостным шёпотом, прижимая к уху холодную телефонную трубку, как горячую щёчку любимой женщины. — Танечка… Это я, Захаров из Семёновского леспромхоза…
— Колька!!! — капризно и звонко крикнула телефонистка, очевидно, плохо его слыша, и в нём всё тут же оборвалось от страха, что её вопль разнесётся по начинённой смертью округе. — Опять ты придуриваешься! Вот ведь взял моду названивать куда-то по ночам!
— Танечка… — опять шёпотом взмолился Захаров. — Соедини меня, пожалуйста, с Казинским авиаполком…
— Ты это чё, никак, сдурел на ночь глядя, Николка Захаровский?! — ахнула ошеломлённая телефонистка. — Или опять надрался сверх меры?! Нам же это строжайше запрещено! Да мне за это дело прямо щас башку оторвут!!! Вместе с бигудями!!!
— Ну, Танечка… — Захаров готов был встать перед телефоном на колени, потому что от капризов этой связистки сейчас зависела вся его жизнь. А возможно, и её тоже… — Очень надо, Танечка… У меня к ним дело… Страшно важное дело… Государственное дело… Разве я стал бы без этого тебе надоедать?.. Мне ведь тоже тыкву отвинтят за баловство, если что… Вместе с соплями…
— Ну, смотри, Колька Захаров… — на всякий случай предупредила телефонистка. — Если это опять твои выпившие шутки, будут наши головы валяться на одной помойке рядом! Похороны и поминки — за твой единоличный счёт! Соединяю! Под твою персональную ответственность!
Захаров в темноте нервно кивнул мокрой головой.
Трубка защёлкала, запиликала, заулюлюкала, точно прорываясь каналом связи не через десятки, а сотни километров.
…— Дежурный майор Сергеев у телефона! — отчеканил привыкший к многолетней дисциплине мужской голос.
— Майор… — сказал Захаров, стиснув в себе пульсирующий страх и впервые отважившись на негромкую речь. — Дело чрезвычайной важности… Я надеюсь, что наш разговор записывается, а если нет, ты хорошо запоминай. И не перебивай! Все вопросы — потом!
