– Нож! – воскликнул я.
– Малайский, – ответил Фрейзер, еще больше воодушевляясь, если это слово тут уместно, – он называется крис. У меня самого есть пара похожих. Хорошего качества. Такие можно купить во всех Проливных поселениях,[3] в голландской Ост-Индии и в других местах на Дальнем Востоке.
Он вскрыл конверт и встряхнул его. Нож упал сбоку от головы Бреннана, совсем рядом с раной. Вещица оказалась необычной; искусно вырезанная рукоятка была украшена эмалью, а лезвия такой формы я раньше не видел: волнистое с обеих сторон.
Я поднял нож.
– Доктор Фрейзер, вы только что сказали, что у вас есть два таких ножа. Не означает ли это, что они продаются парами?
Фрейзер покачал головой:
– Двух одинаковых крисов не бывает. Каждый делается на заказ и предназначен тому человеку, который заказал его. Крисы изготовляются в соответствии с ростом и сложением заказчика, а также с его положением в обществе. В результате они сильно различаются по длине лезвия и ценности материалов, которыми отделывают рукоятку. Но у всех волнистое лезвие, и все требуют искусных рук мастера. Красиво, правда? – Голос у него неожиданно зазвучал мечтательно. – Я собираю коллекцию восточных мечей и кинжалов. Я бы не отказался добавить в нее еще один экземпляр…
– Лезвие у него, несомненно, очень острое. – Я осторожно коснулся лезвия пальцем.
– Мне доводилось видеть, на что способен крис, – сообщил наш радушный хозяин. – Первоклассное орудие убийства. Входит в тело, как нож в масло.
Наверное, человек, который часто вскрывает трупы, привыкает к своему занятию и относится к смерти несколько отстраненно; но мне все равно не понравился развязный тон доктора. Я положил нож в пакет.
– Мы очень вам обязаны, – сказал я Фрейзеру.
– Что вы, что вы, – тепло ответил он, пожимая мне руку, – было очень интересно. Не стоит благодарности! Кстати, когда все закончится и вы поймаете убийцу… – Он откашлялся и впервые продемонстрировал признаки смущения. – Понимаете, я не знаю, что вы обычно делаете с такими уликами, как этот нож. Наверное, возвращаете владельцам? Если вдруг окажется, что нож ему не нужен, или если он не будет нужен полиции… словом, я бы не возражал против того, чтобы он попал в мою коллекцию.
– Алистер Фрейзер – очень хороший патологоанатом, – словно извиняясь, сообщил мне Лефевр, когда мы вышли.
Возможно, Фрейзер и хороший патологоанатом, но мне он отдаленно напомнил упыря. Я пожал плечами. Всякое бывает.
– Мне показалось, что нож индийский, – добавил Лефевр, когда мы поехали прочь. – Но, разумеется, в таких вопросах я не специалист.
