Брат издает смешок, зарываясь пятерней в волосы.
— Может, это такая женская тактика, не знаешь? — говорит он, поглядывая на меня и жестикулируя свободной рукой. — Не помнишь, когда-нибудь девушка притворялась, что не помнит тебя?
Но в следующую минуту Росс хохочет над тем, что произнес и встает на ноги.
— Ой, прости, я забыл, что ты совсем недавно потерял девственность.
Мне не до его тупых подколов. Я удручен. Очень сильно. Какого хрена значит, что Анна не помнит его? Делает ли вид, что не помнит?
Ладно. Плевать. Пусть разбираются сами.
— Анна... больше ничего тебе не говорила? — как бы невзначай роняю я, прочищая горло.
Росс сверлит меня неподвижным взглядом.
— Ты что-то знаешь, да?
— Что? — фыркаю я.
— Никто не говорил тебе, что ты самый паршивый лгун во всем мире? Семь с половиной миллиардов людей в совокупности сочиняют сказки лучше, чем ты. Твоя ложь на уровне младенца, но я сомневаюсь, что...
— Заткнись, — я закатываю глаза, прерывая его. — Я понял. Пошел ты, ясно?
— А знаешь, что? — вальяжной походкой Росс идет к холодильнику. — Мне плевать на Анну. Если она хочет строить из себя склеротика, то это только ее выбор. Я не буду пытаться вновь подкатить к ней.
Брат берет сок с полки под морозильной камерой, выливая остатки в уже подготовленный заранее стакан.
Росс приближает его к губам и говорит не особо громко:
— Дурочка просто лишила себя классного секса.
Осушив стакан залпом, он со стуком ставит его на столешницу и удаляется в свою спальню. Притворяется, что ему все равно, но он зол. Ведь думает, что Анна бросил его, а это уже выходит за рамки установленных им правил. Никто не имеет права рвать отношения Россом Картером и бла-бла-бла...
Всего лишь придурок. Ничего больше.
Д жейн
«Пятое октября. Пятница.
Прошло три дня со дня, когда меня выписали из больницы. Я нахожусь дома и чувствую себя отлично.
Ну, по правде говоря, это не так, потому что сидеть сутками напролет в четырех стенах своей ПЕРСИКОВОЙ комнаты полный отстой. Возможно, если бы все здесь не было в этом отвратительном цвете, мой второй этап восстановительного процесса после аварии прошел бы куда сноснее... Но я задыхаюсь ».
Я щелкаю ручкой, читая то, что только что написала.
Мистер Шейн — мой лечащий психотерапевт — посоветовал вести что-то вроде личного дневника. По его словам, это отличное упражнение для памяти, а так же поможет мне в концентрации собственных мыслей.
Сегодняшняя запись — третья по счету, но это кажется мне глупым. Не знаю, делала ли я что-то подобное до того, как потеряла память. Если да, то нравилось ли мне это? Потому что сейчас это кажется немного нелепым.
