– Что с тобой, я тебя чем–то обидел?
– Нет–нет, ты ни при чем, я вспомнила о Насте, моей школьной подруге, наверное, ты не
помнишь ее историю…
– Признаться, нет…
– Ей никогда не стать матерью, она прервала свою первую беременность очень неудачно.
Настя теперь со мной не общается, не хочет видеть меня в положении, чтобы не
расстраиваться. Мне ее очень жаль. А все из–за этих чертовых денег! Ее парень влип в
какую–то историю, попал на крупную сумму, и бедняжка вынуждена была убить
малыша…Она постеснялась обратиться ко мне за помощью, мы бы могли одолжить ей
деньги.
– Тебе нельзя расстраиваться, думай о хорошем – я отогнал от себя страшные
воспоминания, как назойливую муху и крепко обнял любимую.
Оставалось еще одно дело. Я не мог понять, о какой книге говорил Мафусаил. Первой
мыслью было, что это Библия, но я не знал, что именно там искать. А потом повседневная
суета так поглотила меня, что я на какое–то время позабыл о книге. Сидя дома, я решал
рабочие вопросы, держал руку на пульсе, вникал в дела, и не чувствовал себя новичком в
крупном бизнесе. Долго выполнять предписание врачей я не смог и захотел прогуляться.
Мы с любимой отправились в парк: кормили голубей, ели мороженое, все, как в прошлой
жизни, с той лишь разницей, что были богаты, и нам было доступно намного больше. Уже
стемнело, и я, абсолютно счастливый предложил Вике пойти домой. Мы шли возле
лавочки, как вдруг заметили на ней мужчину: он свернулся калачиком и спал. Сначала я
прошел мимо, но потом заставил себя вернуться.
– Дима, не собираешься же ты вести беседы с бомжом? – Вика пыталась меня остановить,
но я уже подошел к мужчине.
Он был трезв и опрятно одет. Я знаю, какой запах исходит от пьяных людей без
определенного места жительства. Сам был в их шкуре. Вспоминать противно. По возрасту
он годился мне в отцы, и я решил разбудить его:
– Отец, вставай, замерзнешь!
Мужчина поднял на меня испуганные глаза:
– Только не бейте и не отвозите в милицию, я сам уйду.
– Никто тебя не обидит! Почему ты здесь?
– А мне идти некуда. У меня есть квартира, но я туда боюсь.
– Кого боишься?
– Мой сын недавно вернулся из тюрьмы и устроил дома вертеп. Там напиваются какие–то
страшные люди. Я пытался их разогнать, но они меня побили и вытолкали.
– А что же сын не заступился?
– Он был очень пьян и даже этого не заметил.
– Нужно было идти в милицию…
– Нет, боюсь, сына опять посадят, а он – единственное, что у меня есть.
– И что же ты будешь делать?
– Пока не знаю, придут холода – решу.
