Я посмотрел на Мафусаила глазами победителя и сказал, что он зря перенес меня в эту
жизнь. В образе Павла Зорина я не сделал ничего плохого, я был уверен, что Павел и
Мария – одно целое и мне ничего не придется менять в их жизни.
– Ты ошибаешься, Дима, Машенька прольет много слез из–за Зорина, он разобьет ее
сердце. Ну, вот я и проговорился, старый дурак!
– Но как же так? – я изумился и не хотел верить словам ангела.
В следующие дни молодые готовили розовые билеты с извещениями о предстоящей
свадьбе, которая должна была состояться 18 октября 1865 года. Зорин гостил в доме
невесты ежедневно: они гуляли по саду, делились прошлым, мечтали о будущем. В одну из
таких прогулок Павел осмелился сделать то, о чем мечтал еще в первом танце – он обнял и
поцеловал Машу. Девушка залилась краской.
– Я сделал что–то не так, мой ангел? Простите, не сдержался.. Ваша близость меня
пьянит, я не в силах совладать с чувствами.
– Это вы меня простите за неопытность, я не знала вкуса слаще, чем этот первый
поцелуй!
И Маша сама приблизилась к Зорину и осторожно коснулась своими губами его губ.
Смотреть на этот робкий и трепетный поцелуй было сплошным удовольствием.
– Завтра я еду в Петербург, нужно столько всего успеть: заручиться благословением моего
батюшки, заказать кольца.
– А если он не благословит?
– Ну что вы? Я расскажу ему о Вас, и он непременно примет мой выбор.
– Я буду очень Вас ждать, не мыслю, как я проживу эти дни в разлуке?
– Это ненадолго, и впереди у нас будет целая жизнь, моя милая!
Они целовались. Целовались с такой жадностью и страстью, на которую способны два
влюбленных до беспамятства.
– Ну, что ж, Дима пришло время оставить барышню и отправиться в след за Павлом
Зориным. Здесь, в имении Муромских, жизнь пойдет своим чередом, Маша будет
предаваться девичьим мечтам, и готовить подвенечный наряд, Полинка станет вздыхать и
тоже грезить о любви, барин – вспоминать свою молодость. Судьба же молодых свершится
в Петербурге.
Мы мчались в черной, лакированной карете, в боках которой отражалось солнце, кони
рыли копытами землю, кучер в шапке с пером грозно щелкал кнутом. И вот пред нами
«Петра творенье». Пышный, нарядный Петербург, город трагический и фантастический:
одетая в гранит Нева, чудесные дворцы, соборы, парки с изумительными решетками.
Петербург встретил нас туманом, может быть, поэтому меня не покидало ощущение
тревоги. Усадьба Зориных отличалась от усадьбы Муромских, как дворец от избы
крестьянина: перед нами был двухэтажный дом из камня на высоком цоколе, жилая и
