– Боится костра, ирод! – шепчет бабка-монашка. – Огонек, огонек, ему нужен! Огонечек!
А он, дурак, тут как на решетку бросится и как заорет что есть дури – морда перекошена:
– Прости, Христа ради, матушка! – и руки к Любимой Сестре выворачивает. – Прости, любименькая!
Святая Татьяна с бабкой от решетки к стене шарахнулись, бабка головой о стену со страха – ба-ба-ах! – и ногу Святой Татьяне по неосторожности отдавила, та ей оплеуху по затылку с разворота залепила:
– Гляди под ноги, дура неуклюжая!
– Во бесится! – переведя дух, проговорила Татьяна. – После воды совсем озверел! Не любят бесы нашу водицу святую! А этот, видать, совсем заколдованный, сколько льем, а вода ему нипочем!
– Не очищает! – с дрожью в голосе подтвердила монашка-приживалка и печально прищурилась.
Святая Татьяна совсем передумала накладывать на Мишку свои чудодейственные руки:
– Завтра к обеду пусть костер строят, придется жечь! – распорядилась она.
Весь вечер и все утро перед стенами Саввино-Сторожевского монастыря сооружали деревянный помост из бревен, палок, хвороста и дощечек.
– Ух, вспыхнет! – переглядывались строители. – Давно такими кострами в монастыре не баловались!
– Кабы такой кострище все тут не подпалил! – почесал затылок старичок с полешком.
– Ветра нет, не подпалит! – заметил другой.
Но Любимая Татьяна, посмотрев на приготовления, заругалась:
– Вы что так близко к монастырю дрова сложили? Спалить все захотели, изверги?! Разбирайте и к реке несите. Там костер делайте!
Разобрать-то с грехом пополам разобрали, а переделывать уже никому не хочется. А тут грузовики из Костромы прибыли, картины из Костромского музея на осмотр привезли. Полдня Святая Татьяна эти картины самолично осматривала и сортировала, что куда вешать. Она уже на глаз могла определять, от какой картины сколько пользы будет.
– Вот эта, с лесом, мощная! От нее так и идет, ее к Брату везите! Та-а-а-к, а это – «Море». Не очень, «Море». Не пойдет. Его в сторону! – качала головой Татьяна. – А это что?
Так, так, так! «Черешня со сливами». Тоже пустая, не годится! Никудышная «Черешня со сливами» затесалась. Ну-ка, ну-ка, что дальше у нас?! Ага, вон та, большая! Видите? Тяните ее сюда! Та, та, правильно! – подсказывала она грузчикам, – ее, ее, вытаскивайте! Ставьте осторожненько! Та-а-ак! «Парусники». Ну-ка, ну-ка! Хорошие «Парусники». Их мне в спальню. Сильные, очень сильные «Парусники»! Прямо с ходу лечат!
– А можно мне вон те «Сливочки» забрать? – сложив на груди ручки, загундосила монашка-приживалка, показывая на «Черешню со сливами». – Я этими сливочками ревматизм лечить стану!
