– Можно и так! – не возражал Вожатый. – Пусть в Подземке друг с другом впечатлениями делятся, времени хватит наговориться. Ну а что у нас на приисках? Как дела?
– Кимберлитовые трубки в Архангельске побогаче африканских, вы это знаете, бриллианты исключительной чистоты попадаются, а вот Якутия – выдохлась, роем-роем, просеиваем-просеиваем – и ничего. Сворачиваться там надо, – докладывал Доктор. – Зато в Гватемале на новый алмазный клондайк наткнулись, скоро по-настоящему добычу развернем. Прогнозы там замечательные. Представитель Де Бирса зеленый ходит, понимает, какую жопу мы им готовим. И на Урале все великолепно, сапфиров с изумрудами не сосчитать, вот где богатство! Там сокровищ больше, чем во всей Индии, оказалось.
– Хорошо! Очень хорошо! – кивал Вожатый. – Нам эти камушки позарез нужны. Мы через эти камушки к мировому господству идем. К ми-ро-во-му! – отчеканил Он. – А за такое господство потомки нам все простят. Да Бог с ними, с потомками, пусть сами потом разбираются!
Вожатый замолчал и медленно потянулся к вазе с фруктами. Двумя пальцами очень бережно оторвал от грозди вытянутую фиолетовую виноградинку и положил в рот.
– Это другое дело, сочная! – похвалил Он, – а вчера лежалый виноград подсунули, точно резиновый. Разве ж это виноград? Сколько раз говорю – проверяйте, пробуйте – ни хрена, хоть палкой дубась! Если фрукт ешь, надо чтобы у него вкус был, аромат, чтобы солнце в нем сладостью наливной проглядывало, а от лежалого говна потихоньку в корову превратишься, в жвачное животное – никаких вкусовых ощущений. А они – «фрукты поданы!» Какие фрукты, сено! Вы их сначала пробуйте, бездари! Что с ними делать?! Такие у нас и министры попадаются, вот что обидно! – нахмурился Вожатый и взял еще виноградинку.
– Да, этот совсем другой! Хорош! Хорош! – раскусывая сладкую ягодку, кивнул Вожатый. – Ты тоже бери, угощайся!
Доктор положил себе целую гроздь и стал по одной виноградине кушать.
– Что завтра делать будем? – поедая «дамский пальчик», поинтересовался он. – Завтра же праздник?
– Отдыхать будем, – отмахнулся Вожатый, – а праздник и без нас отгуляют. Идем-ка лучше спать! Смотри, уже ночь на дворе.
– Спокойной ночи! – вставая, поклонился Доктор и нараспев добавил: – Утро вечера мудренее.
– Мудре-не-е-е! – поднимаясь, передразнил Вожатый. И напоследок бросил: – Пока!
К праздникам, а их в году было целых пять: Чистый день, так в народе называли День Рождения Вожатого; Всемирный День Молодежи, который был приурочен ко Дню появления на свет Дорогого Сына, и никто не мог толком объяснить, почему этот праздник называли еще и «всемирным»; потом справляли долгожданный Новый год, который, как ни удивительно, продолжали повсеместно бурно отмечать, затем – Праздник Великой Победы, когда восставшее население, под руководством Вожатого, скинуло прогнивший режим и провозгласило Республику, а теперь и новый праздник добавился – День Совести. Смысл этого праздника заключался в том, что люди друг другу должны были все, как на духу, рассказывать, вроде исповеди, и потом, расцеловываясь, всем все прощать. Замечательный праздник! Кроме праздников у граждан было четыре выходных дня: весной, летом, зимой и осенью, строго, как записано в Конституции. В праздники и выходные никто на работу не приходил, все отдыхали и радовались.
