- Это так интересно!..
- Ничего особенного, - говорю я.
- Ты, правда, возьмешь меня с собой? - спрашивает Юля.
- Определенно! - говорю я.
Это Жорино «Определенно» работает безотказно.
- Обещаешь?
- Даю слово.
Тогда с Жорой мы чуть было не погибли.
- А знаешь, что меня больше всего поразило в Китае?
- Что?
- Стихи на тротуаре.
Да, я тоже был поражен. Китайцы влажной кистью рисовали на разогретых солнцем тротуарных плитках стихи-иероглифы, которые тут же испарялись, становясь достоянием неба.
Я поднимаю стекла в салоне автомобиля и включаю кондиционер. Здесь с самого утра жара такая, что даже бешеной скоростью ее не победишь. Мы выспались, ночь прошла спокойно, а каким будет день, мы даже думать не хотим.
- Я бы чего-нибудь выпила, - говорит Юлия.
- Сок, кофе?..
- Ты вчера так и не показал мне ту стену.
- Теперь только завтра, - говорю я, - может быть, завтра...
У той стены меня расстреливали в упор. Это было три года тому назад. Теперь здесь другое правительство, другие порядки...
- А где ты тогда прятался?
- В храме, - говорю я, - километрах в семи отсюда.
- Вон там, кажется, можно выпить кофе...
Юля снимает очки, чтобы получше разглядеть придорожный ресторанчик на открытой площадке.
- Я вижу, - говорю я.
От смерти меня спасла чистая случайность. Об этом я Юле не рассказываю. Жена царька этой задрипанной страны встала за меня грудью. Потом я ее по-царски благодарил...
Мне, конечно, все это было очень интересно! Но зачем Юле об этом знать.
- Знаешь, - говорит Юлия, - мне терять нечего, я решилась!
- Прекрасно!..
- Завтра же едем, - предлагает Юлия.
- Сегодня!..
Она в нерешительности.
- Сегодня? Нет, правда? Ты не шутишь? Я не всегда понимаю, шутишь ты или нет.
Ей, считает она, терять нечего, а вот я не желаю ее терять.
- Да, - говорю я, - правда. Вылетаем через час.
- Через час?.. Ты заболел? Слушай, ты - ненормальный...
- Милая моя, - говорю я, воруя у Чехова, - здоровы и нормальны только заурядные, стадные люди. Если хочешь быть здоров и нормален, иди в стадо.
- Ты мне так и не сказал, - говорит Юля, - что ты думаешь об Ананербе.
О, это целая история!
Через три часа мы уже в Санто-Доминго. И теперь ни о каких потерях не может быть и речи.
Единственное, что еще меня огорчает - ее неудержимая и, на мой взгляд, безрассудная смелость, желание быть, так сказать, в кипящем слое жизни. Зачем-то теперь мне ее смелость?
- Не гони так, успеем! - говорю я.
Юля улыбается. Она в восторге от быстрой езды!
- Жаль было бы опоздать и на эту встречу.
