- Иуда - первый, - сказал Жора, - не было бы Иуды с его поцелуем...
- Да-да, - поддакнул я, - не было бы и христианства. Я помню.
Но если есть двенадцать, то должен быть и их пастырь. Тринадцатый. Или Первый! Это место мы оставили вакантным. Свято место! Мы были уверены, что оно не останется пусто. Кто нарушает традицию, у того всегда есть повод к оправданию своих неудач.
- Что с Тиной? - неожиданно спросил Жора.
- Порядок, - соврал я.
Выбрав двенадцать, с пустым местом для первого, мы тем самым избавили себя от возможной унизительной процедуры оправдываться перед человечеством. И тем самым запретили себе даже думать о неудачах, отрезав все пути к отступлению. Итак - двенадцать!..
«В красном венчике из роз впереди Иисус Христос...»
- Я же просила, - тихо сказала Юля, - оставьте Христа.
Жора взял меня за локоть и крепко стиснул руку.
- С Тинкой не подведёшь?
- Больно же!
Я говорю какие-то глупости, чтобы Юля не донимала меня никакими вопросами. Это случилось, и я никак не мог этому помешать. Ну никак! Я же был тогда на другом конце Земли. Молчать же было еще ужаснее.
- Хочешь выпить? - спрашивает Юля.
Никаким алкоголем эту боль не унять!
- Да, налей, пожалуйста...
Мне ужасна и эта ее забота: неужели так плох?
- Я побуду один...
- Конечно-конечно, - говорит Юля и никуда не уходит.
Терять - это самое страшное, что можно испытывать в этой жизни.
- Спасибо, - говорю я, сделав глоток, и беру ее руку.
Юля стоит рядом молча, и этого мне достаточно, чтобы не сойти с ума.
- Скажи, - спрашиваю я, - разве я мог предупредить это зло?..
- Не мог, - твердо говорит Юля.
Массивный граненый стакан опустошается теперь одним большим глотком до самого дна.
- Хорошо, что ты...- произношу я, - что ты...
- Молчи, - говорит Юля, сжимая мою руку, - просто молчи...
Что смерть, думаю я, умрем мы все... Не страшно умереть самому, страшно терять...
То, что я могу вот так на огромной скорости сбить перила моста и рухнуть вместе с машиной в сверкающий далеко внизу Гудзон, меня нисколечко не волнует: дело сделано!
Но, может быть, это и не Гудзон? Я же не сплю! Ведь мне это не снится!
Будет ли наша Пирамида принадлежать и аристократам? Чтобы ответить на этот вопрос, я рассказываю историю об одном, приговоренном к смерти аристократе, который по пути к месту казни попросил дать ему перо и бумагу, чтобы что-то там записать...
- Да-да, - говорит Юлия, - я об этом где-то читала, то ли у Вольтера, то ли у Ларошфуко...
- У Фриша, - говорю я.
