Угольная яма была устроена в довольно глубоком бассейне. Полуразрушенный дом даже сейчас выглядел внушительно и солидно, его хозяин оборудовал себе купальню под крышей, но не успел закончить. Алексей не видел, как Морозов со Станиславом набивали бетонное корыто пилеными чурбаками и ветками, а теперь на виду оставался только слой раскаленной земли с дрожавшим поверх воздухом. Часть оглушающего жара выходила сквозь небольшие окна полуподвала, но приходилось периодически вылетать на улицу проветриться. Уж какого возгорания тут боялись охотники? Что могло загореться в чисто выметенном, освобожденном от мебели и мусора пустом каркасе здания? Но пришлось вместе со всеми следить за горящими где-то глубоко внутри почти без доступа воздуха бревнами, лишь небольшая трубка курилась дымком, неощутимым сквозь фильтры респиратора. Зато температура, умноженная душным комбезом, почти сравнялась с доменной печью. Алексей устал сидеть на одном месте целый день, проклиная на все корки первобытное хозяйство и примитивные условия существования общины.
– Лёха, заткнись! Для кузницы годится только уголь, а торф для отопления хорош… Да и поди еще доберись до него в Шатуру, тащить далековато. Здесь почвы в основном песчаные, нет никаких торфяников. Сам местный, знаешь не хуже.
Он знал, просто надоело смотреть на недовольного Калину, сидящего напротив на скамейке, и сожалеть об отсутствии Руслана. Павел, еще один охотник лет сорока пяти, был молчалив, а Станислав подавал голос только чтобы пресечь очередной спор от безделья. Алексей не мог себе представить более простого занятия, чем это производство угля, но как же оно выматывало! Вспомнил торфяные озера под Шатурой, с черной водой, отражающие лес, как обсидиановое зеркало. Тогда, набрав воды в ладони, он убедился, что она желтая от примесей, наверное, темное дно и грязь придавали озерцам столь жуткий и загадочный вид. И пока единственный наследник вконец не утопился, исследуя явление, отец позвал его назад в машину. Устроиться на берегу с мангалом не рискнули – торф действительно плохо соседствует с огнем. Но здесь, на краю бассейна, Алексей, прислонившийся к какой-то претенциозной колонне, символизирующей для хозяина дома обстановку восточной бани, умирал от жары в непроницаемом ОЗК, вспоминая тот день. Дул ветерок с реки, и солнце было вовсе не горячее, как теперь выяснилось. Есть с чем сравнить. В кузнице и то прохладнее.
